ПЯТНИЦА
Кафе на «Молодежной» со странным названием «Кусты». Здесь отвратительная кухня, но всегда играет живая музыка, под которую хочется пить водку. Илья сидел напротив, он пил чай. Скромный интеллигентный парень с ироничной улыбкой, выдававшей интеллект, расчетливость и аккуратность в амбициях. Его уже допрашивал в прокуратуре следователь Красин. Об этом разговоре дальше кислых приветов от моего бывшего преследователя Илья не распространялся. Схватили, привезли, долго стращали, под утро отпустили. На этом все… Мне было интересно разобраться в человеке, имя которого было связано с интеллектуальным молодежным центром русского национализма, после ареста Громова в одночасье превратившимся в «фашистский рассадник злобы и терроризма». Илья согласился на это интервью, совершенно не смущаясь неожиданными вопросами. Я включил диктофон, началась беседа. Стилистику собеседника я сохранил полностью.
— Илья, что такое для тебя счастье?
— Счастье… ты знаешь, хороший вопрос, особенно в свете того, что все интервью, которые я давал, были жестко мировоззренческие, политические и философские. Счастье — это жизнь в согласии с собой, это некий душевный комфорт, когда ты не идешь против себя. В последнее время приходилось выбирать между черным и белым, и черное выбрать было гораздо легче. Можно было легко сломаться. Знаешь, я раньше не понимал, что значит сломаться. Я же не Буратино, чтобы ломаться! Теперь я понимаю, что это такое. Сделать что—то абсолютно перпендикулярное твоим принципам, то есть перешагнуть через себя. Счастье — это жить по правде, как сказано в Писании, и чтобы тебя понимали близкие. Все остальное придет само.
— И часто приходилось перешагивать через себя?
— Получается, что по—серьезному не приходилось, не перешагивал. Не считая того, что рано утром приходится вставать. Перестать чем-то заниматься советовали многократно. Но нельзя отступаться и включать заднюю.
— А самый серьезный выбор в жизни какой у тебя был?
— Это не для печати… Ну, если витиевато… Это выбор между личным комфортом и общественными, дружескими обязательствами. Либо ты отказываешься от близких и получаешь комфорт, либо остаешься верен им, что чревато для тебя суровыми последствиями. Я выбрал близких людей.
— Что это тебе стоило?
— Сложно сказать. Карьеры, материального благополучия и перспектив. Зато я остался верен себе. Иначе я бы не поступил. Я везде поступал правильно, и это ощущение для меня дороже всех социальных перспектив.
— Чего больше всего боишься?
— Есть хороший сериал, который многие не оценивают, считая его для простолюдинов. «Бригада» называется. И в первых сериях Саша Белый входит в противоречия с мелкими районными бандитами, и у него происходит такой диалог: «Если тебе скажут, что Александр Белов фуфло, то зачем тогда жить?» Мне кажется, что надо оставаться честным человеком… Если скажут, что Горячев фуфло, то зачем тогда жить? Жить по правде, а не по кривде. Быть честным человеком в своих глазах и глазах своих близких. Любая самоидентификация имеет две стороны. Одна — как ты сам себя идентифицируешь, а вторая — как окружающие.
— Цель какая у тебя?
— Знаешь, я, как любой нормальный человек, хочу большую семью, много детей. Настоящий клан. Меня впечатляют итальянские семьи — такие большие, многоколенные с патриархом во главе. Потом личные цели и научные цели. Есть несколько начатых проектов, но из-за некоторых обстоятельств плюс по собственной лени, которой я очень стыжусь, они продвигаются медленно. Моей общественной целью является становление «Русского образа». Я хочу, чтобы «Образ» через пятьдесят лет стал миллионным движением. Наша организация держится на многолетней дружбе, поэтому с нами трудно бороться. Мы рассматриваем «Образ» как нашу диаспору, большую соседскую общину. Помогаем друг другу, держимся вместе. Это наш Орден.
— И кто основал этот Орден?
— Ну, во-первых, это Дмитрий Тараторин, который помог мне… нам сформулировать, оформить все наши общие мысли—чаяния. Это наш идеолог, у него, кстати, сейчас вторая книга выходит. Еще бы я назвал одного узника, но не думаю, что это целесообразно.
— Громова?
— Безусловно. Его неделю назад в Лефортово перевели. Мы общались, когда он на «Матросске» сидел. Высказывал свои некие мировоззренческие, религиозные заключения. Рассказывал о своих впечатлениях. Никита уверен, что только Христианство может быть стержнем русских националистов. Никакой белой масти нет. Все скины живут под шконкой и очень быстро ломаются. А Женя так и сидит в Лефортово. На Никите много эпизодов. Ну, а третий отец-основатель — Дима Стешин. Он оказал огромное влияние на становление нашей медиа—группы. Мы с ним практически родственники — я крестный его сына Егорки. Все трое мои друзья.
— А что такое для тебя дружба?
— Вместе пить пиво после работы в офисе — это не дружба. Дружба — это взаимопонимание. Дружба — это вместе и навсегда.
— Самое главное человеческое качество, которое больше всего ценишь в людях?
— Наверное, верность. Хотя люди столь многогранны, что важных качеств может быть очень много, но все-таки верность — это краеугольный камень. Верность идеалам, верность однажды избранному пути, верность дружбе. События этого года выявили небольшое количество бывших соратников, которые передумали, струсили, начали строить карьеры, разбрелись по офисам и ларькам.
— И как ты оцениваешь этих людей?
— Я не хочу давать характеристики. Каждый человек делает свой выбор, расставляет свои приоритеты. Значит, мы были не правы, когда делегировали им наше доверие. Не доглядели, так сказать. У каждого человека есть предел возможностей. Нельзя требовать от человека больше того, что он сможет сделать.
— С Громовым у вас были расхождения?
— С ним никаких и никогда. Мы не расходились даже в вопросах истории. Он занимался Чечней, а я — Гражданской войной, эмиграцией и Второй мировой. Мы друг друга дополняли. Если и были расхождения, то исключительно стилистические.
— Можешь назвать пофамильно своих врагов-оппонентов?
— Скорее надо подходить не пофамильно, а структурно. Губительна для развития гражданского общества структура политического сыска, которая нам досталась в наследство от пятого управления КГБ СССР — Служба по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ. Это люди с пещерным мировоззрением: кругом враги, страна в кольце врагов. Они являются противниками любых проявлений самостоятельной от государства общественной жизни. Это анахронизм. Сначала они придумывают заговор, а потом его геройски раскрывают.
