16 апреля в Москве, Петербурге, Ярославле и других городах, где действуют антифашисты, вспоминали погибшего от рук нынешних неонацистов Александра Рюхина.

Ножи вместо вербочек

Всю неделю, предшествующую последней Страстной седмице Великого поста, люди покупали веточки вербы, мысленно приготовляясь к одному из самых светлых праздников – Вербному воскресенью. Точно также, как и год назад, как и шесть лет тому назад… И тогда 16 апреля 2006 года люди спешили в храмы с вербочками в руках, а потом несли их домой, улыбаясь встречным с точно такими веточками.

В тот день пятеро молодых людей – Василий Реутский, Андрей Анциферов, Александр Шитов, Александр Паринов, Никита Тихонов – тоже решили прогуляться по весенней Москве. Они называли себя русскими националистами и по идее должны были бы отправиться для начала в храм, а потом сделать какое-либо благое дело на пользу Святой Руси. Ну, там прибраться после зимы на могилах генерала Брусилова и Дениса Давыдова на Новодевичьем кладбище. Или посмотреть и обсудить патриотический фильм Бурляева. В конце концов зайти в пивную и пропустить по кружке-другой за помин души только что скончавшегося Слободана Милошевича. (На такой большой праздник накануне Страстной седмицы – сие не возбраняется.) Однако они отправились на прогулку с иными целями, без всяких там вербочек, зато, не забыв взять с собою ножи.

Кто-то из них подъехал в район станции метро «Домодедовская» сам, а кого-то подвез Андрей Бормот, припарковавшийся неподалеку. Вроде бы к гоп-компании присоединилось и еще одно «неустановленное лицо». Тем временем стайки неформальной молодежи проскочили мимо этой стаи не снимавших перчатки и прикрывавшими козырьками бейсболок свои лица личностей. Беспечный молодняк спешил на панк-хардкор-концерт в керлинг-клуб «Планета льда». Прошел мимо дерзкий и задиристый Федяй Нок – один из первых московских антифашистов Федор Филатов. Прошел со своей ватагой «красных» скинов добродушный на вид силач Ваня Хуторской по кличке Костолом. (Их убьют позже, с разницей в один год: одного истыкают ножами при выходе из подъезда, второго – выстрелом в голову прямо в подъезде.) Было светлое время суток, между пятью и шестью вечера. Двое молодых ребят, опаздывающих на концерт, выйдя из метро, бросились догонять толпу и почти уже дошли до клуба, когда возле дома номер 9 по Воронежской улице им внезапно перегородили дорогу и тут же начали избивать. Одному из двоих удалось вырваться и оторваться от преследователей – он спрятался за гаражами. Второму далеко убежать не удалось… Спустя какие-то секунды нападающие тоже разбежались.

На асфальте остался лежать 19-летний худой паренек, студент-третьекурсник Саша Рюхин. Преднамеренное убийство хладнокровно совершил готовый к убийствам человек. Убийца был в перчатках, чтобы не наследить, и оставил нож в ране, чтобы не забрызгать кровью свою одежду. Вся «вина» Рюхина заключалась в том, что его «вычислили» по бейсболке и антифашистским значкам с переломленной свастикой и надписью «антифа». Видевшие фотографию убитого на месте происшествия в следственном деле утверждают, что на шее у Саши были видны сразу два нательных крестика. Его мама рассказала в интервью с корреспонденткой «МК» Еленой Михайлиной про эти крестики: «Один обычный, крестильный. Второй деревянный. Мы его купили в Покровском монастыре, когда ходили к мощам блаженной Матроны. Два креста носить по канонам не положено. Но он, тогда как надел его, так и не снимал. С ним и хоронила».

Да, на Вербное воскресенье нацисты убили не просто обыкновенного русского парня из неполной семьи, а православного верующего. Как и считанные дни назад, тогда шел Великий пост, и за неделю до гибели Саша исповедался и причастился. Наверно, готовился к Пасхе, по молодости позволяя себе немного расслабляться: перед началом самой строгой Страстной недели решил сходить с другом на концерт. Антифашистские значки никоим образом не противоречили Сашиной вере. Он и не скрывал от близких своих взглядов и перед последней в своей жизни Божественной Литургией не без сомнения спросил у матери про значки: «Может, снять?». Все же оставил, и потом рассказал дома, что батюшка в храме замечания ему не сделал.

Думая о его нелепой, но праведной смерти, вспоминаешь цветаевские строчки:

Вербочка! Небесный житель!
– Вместе в небо! – Погоди! –
Так и в землю положите
С вербочкою в груди.