Ефим Фиштейн: В эфире – вторая, заключительная часть беседы Владимира Абаринова с историками Борисом Соколовым и Игорем Петровым о событиях во Львове в первых числах июля 1941 года, а именно о том, принимал ли украинский батальон «Нахтигаль» участие в уничтожении еврейского населения Львова.
Владимир Абаринов: В 1959 году Советский Союз совместно с Восточной Германией начал пропагандистскую кампанию против министра ФРГ по делам беженцев Теодора Оберлендера, который в 1941 году был офицером вермахта и политическим руководителем батальона «Нахтигаль». Ему, как и всему батальону, Москва вменяла участие в массовых убийствах львовских евреев. В ГДР состоялся судебный процесс, на котором Оберлендер был заочно приговорен к пожизненному заключению. В Гааге для расследования львовских событий была создана международная комиссия. Игорь, насколько я понимаю, вы относитесь к ее выводам скептически?
Игорь Петров: Выводам этой комиссии можно доверять примерно столь же, сколько выводам как раз гэдээровского суда. Комиссия не была независимой, она получала деньги с самого начала. Секретарь комиссии Йооп Зварт — голландец, который действительно сидел в Заксенхаузене, действительно его преследовали нацисты, и именно в Заксенхаузене он познакомился с украинскими националистами — в первой же своей статье он вспомнил, что тогда Хрущев возглавлял на Украине коммунистов, и сразу же попытался обвинить Хрущева в расстреле заключенных в тюрьмах. После этого на него обратили внимание. И финансирование, которое он получил, теперь это известно, с одной стороны от немецкого правительства, которое, конечно, своего министра старалось защищать как можно менее официально, то есть из не вполне очевидных источников это финансирование шло, и второй источник финансирования был так называемый Антибольшевистский Блок Наций, который возглавлял Ярослав Стецько, бывший видный деятель ОУН(б). И понятно, что представленная в книге версия — книга, которая этой комиссией выпущена, она передо мной лежит — понятно, что представленная в книге версия более или менее соответствует тому, что хотел видеть в ней Стецько и что хотел видеть в ней сам Оберлендер. Стецько тут цитируется многими страницами.
И вот что интересно Перейдем к вопросу «УПА и евреи» — на странице 35 в этой книжке опубликована впервые, насколько я знаю, на немецком языке большая статья, которая называется «За мою жизнь я благодарю УПА». Она написана медсестрой-еврейкой, которая якобы сражалась в УПА — Стеллой Кренцбах. Она рассказывает про то, что УПА была абсолютно не антисемитски настроена, что там множество было врачей-евреев и так далее, и тому подобное. Проблема только в том, что, как выяснилось в конце 50-х, а сейчас я это дело еще раз перепроверил собственными исследованиями, никакой Стеллы Кренцбах никогда не существовало. Тут, конечно, уместно задать вопрос: зачем, если были настоящие врачи и настоящие евреи, которые сотрудничали с УПА, зачем выдумывать каких-то фальшивых?
Владимир Абаринов: Борис, вы верите в то, что Гаагская комиссия была необъективна, грубо говоря, была попросту подкуплена?
Борис Соколов: Все-таки в комиссию по Оберлендеру входили убежденные антифашисты. Я как-то не очень верю, что их так запросто могло подкупить германское правительство. Финансирование само по себе не опровергает выводов комиссии.
Владимир Абаринов: Так что же показали эти свидетели? Что произошло после того, как в трех львовских тюрьмах были обнаружены трупы заключенных, расстрелянных НКВД перед уходом из города?
Игорь Петров: Когда трупы в тюрьмах были обнаружены, то начались сначала спонтанные антиеврейские акции, а потом они приобрели срежиссированный характер. Внезапно появившиеся на улицах, как из-под земли, есть такие свидетельства, выросли люди с желто-голубыми повязками. Они начали сгонять евреев к тюрьмам и там, в тюрьмах, над ними издевались в первую очередь, а также заставляли вести работу по разборке трупов, оставшихся после советских расстрелов. Некоторые евреи, им посчастливилось остаться в живых после этой истории, и именно они как раз рассказывали перед боннским прокурором свои воспоминания об этом.
Вот, например, Абрахам Гольдберг рассказывает, что видел немецких солдат, приблизительно отделение под командованием одного из офицеров, они были в униформе Вермахта, однако между собой и с евреями они говорили исключительно по-украински. И другое свидетельство, свидетель по фамилии Грюнбарт: «После того, как мы справились с разбором гор трупов, нас заставили долго бегать по внутреннему двору, при этом мы должны были держать руки над головой. Во время бега, а может быть, сразу после него я услышал немецкую команду: «К шпицрутенам!» Насколько я помню, эта команда была отдана кем-то из группы немецких военнослужащих, стоявших несколько в стороне от общей могилы и наблюдавших за нами все время. Группа состояла из 5 или 6 человек. Это были офицеры. По этому немецкому приказу украинские солдаты построились в две шпалеры и выставили штыки. Через эти шпалеры должны были пройти все находившиеся во дворе тюрьмы евреи, при этом украинские солдаты били и кололи их. Я не был в числе первых, которые должны были пройти через шпалеры – чистая случайность. Первые евреи, которые должны были пройти, почти все были заколоты штыками».
Есть и другие свидетельства о том, что украинские солдаты в форме Вермахта и говорившие по-украински участвовали в акциях против евреев. Именно поэтому боннская прокуратура, которая не нашла доказательств виновности самого Оберлендера (он действительно не отдавал такого приказа, но он несет моральную ответственность за это), она была тем не менее вынуждена в своих выводах отметить, что как минимум часть второй роты «Нахтигаля» перешла к актам насилия против согнанных евреев и виновна в гибели многочисленных евреев.
