Где ж вы, — те, что ушли далече?
Ярко ль светят вам наши лучи?
(Сергей Есенин)

Из русской истории известно, что идейные женщины – революционерки, женщины – террористки, начиная с народоволок и участниц боевых эсеровских организаций, были подчас куда решительнее, смелее и радикальнее самых отчаянных революционеров – мужчин.

Самоотверженный почин положил выстрел Веры Засулич. Бесстрашная Софья Перовская была душой заговора 1881 года. «Бабушка Русской Революции» — политкаторжанка Екатерина Брешко-Брешковская провела за решёткой 22 года. Веру Фигнер не сломили 20 лет одиночного заключения в Шлиссельбургском каземате. Дочь бывшего губернатора Забайкалья, анархистка – террористка Нина Лебедева командовала партизанским отрядом в армии Сергея Лазо и в феврале 1920 г. взяла штурмом Николаевск – на – Амуре. А имя юной Марии Спиридоновой, застрелившей в 1906г. карателя полковника Луженовского, стало знаменем благородной борьбы героев революции против ненавистного самодержавия (1. Примечания см. в конце).

Удивительна посмертная судьба полулегендарной анархистки Марии Никифоровой, сидевшей в Бутырке и при царизме. И при большевиках. О ней самой никто толком ничего не знает, а между тем её имя стало нарицательным: среди вошедших в историю атаманш не было ни Арин, ни Марин, ни Галин, ни Полин: только Маруси. Маруся – на языке той взбаламученной революционной эпохи и Гражданской войны – это лихая Царь – Девица, предводительница вольнолюбивых, никому не подвластных, народных повстанцев – мстителей. Просто Маруся – гроза буржуев – и этим всё сказано.

Выдающиеся организаторские и незаурядные ораторские способности, неисчерпаемая взрывчатая энергия и фанатическая преданность делу Революции выдвинули Никифорову в число признанных вождей восставшей бедноты и поставили вровень с эпической фигурой Махно, которого повстанцы любовно величали Батькой (2). И если Нестора Махно за его неподдельную, чернозёмную связь с народом по праву называли сыном народа, то Мария Никифорова – по праву – дочь народа. Ибо она не страшилась рубить направо и налево всех, кого считала врагами «униженных и оскорблённых».

Она сражалась практически со всеми белыми, красными, жовто-блакитными и прочими властями и режимами, которые существовали в тот сложный и суровый период: с войсками А. Каледина, Центральной Рады, гетмана Скоропадского, Симона Петлюры и атамана Григорьева, с интервентами австро-германскими и стран Антанты, с Деникиным и Врангелем, а также с новыми кремлёвскими диктаторами – большевиками.

Она принадлежала к той породе избранных, для которых сокрушение тиранических режимов и очистительные вихри революционного пламени – их звёздный час и родная стихия: только там могут они найти себя целиком, проявить и утвердить. Никифоровой органически необходимо было быть постоянной непосредственной участницей тектонических движений вздыбившихся революционных масс. Для неё Анархизм был не чисто политическим учением, а всеобъемлющим, гармоничным, философско–этическим мировоззрением, живым и свободных от любых доктринёрских догм.

Со времён появления первых патриархальных рабовладельческих государств как аппаратов принуждения и управления, появляются и мыслители, которые, изучая и видя все пороки государственных иерархических структур, мечтают об «идеальном государстве», хотя таковое НЕВОЗМОЖНО В ПРИНЦИПЕ, в силу основного своего насильственного предназначения – «держать и не пущать». Подобно Прудону, Бакунину и Кропоткину, Никифорова считала, что хорошей власти не бывает, как не бывает хорошего господина и хорошей тюрьмы. Но ей не доставало было быть лишь платонической выразительницей Анархической Идеи: она стала жизненным воплощением этой Идеи.

Эта целеустремлённая женщина видела свою задачу в том, чтобы дать трудовому народу – рабочему и крестьянину – самому творить свою судьбу без надсмотрщиков и надзирателей. Убеждённая анархистка – интернационалистка (3). Никифорова круто обходилась буржуазией и помещиками любой национальности, включая евреев, но беспощадно карала (самолично расстреливала) тех, кто обижал бедный люд. Бóльшую часть реквизированных у крупных собственников денег она передавала местным Советам на неотложные нужды трудящихся, что отмечали даже её злейшие враги всех мастей.

К великому сожалению, бурная и во многом загадочная жизнь Марии Никифоровой никем не описана. Её биографические данные крайне скудны, да и те взяты, в основном, из тенденциозных белогвардейских или красно-комиссарских источников, одинаково враждебных подлинно революционным идеалам Анархо-Коммунизма. Лишь Н.И. Махно несколько раз упоминает о Никифоровой в своих воспоминаниях. Документы же практически все отсутствуют, очевидцы давно мертвы, архивы для независимых исследователей закрыты, спецхраны тем более. Очень краткая биография Никифоровой, да и то до января 1919 г., есть в журнале Всероссийской молодёжной анархисткой федерации «Жизнь и творчество русской молодёжи» ( сохранился один экземпляр в бывшей ленинской библиотеке).

* * *

Мария Григорьевна Никифорова (1885 – 1919), дочь отставного штабс-капитана Григория Никифорова, родилась на юге Украины. С юных лет отличалась обострённым чувством справедливости и была бесповоротной максималисткой. В 16 лет она, подобно Софье Перовской, бросила гимназию и ушла из родительского дома чтобы начать самостоятельную жизнь. Трудилась чернорабочей в Александровке (ныне Запорожье) и Екатеринославле (Днепропетровск), и с лихвой познала все тяготы, лишения. Бедность и унижения, которым подвергался рабочий люд.

В 18 лет познакомилась с эсерами-большевиками и на некоторое время сошлась с ними, но даже они оказались недостаточно революционными для её пылкой, не знающей компромиссов, натуры.

В 1904 г. Никифорова встретилась с Николаем Музелем, чехом по происхождению и ярым анархистом по убеждениям. Он снабжал её политической литературой, и она окончательно поняла, что единственный путь честного человека – самоотверженная борьба с миром, где царит нажива, ложь и насилие. Она осознала умом то, что подсказывало ей сердце, — что источник всех социальных зол – бездушная государственная машина. Рабовладельческая по самой своей сути.

Свободолюбивая анархическая Идея привлекла её как безудержным полётом мечты, так и возможностью проявить в служении этой Идее лучшие стороны своей души, самозабвенно отдаться благородному бескорыстному Идеалу.

Идеал этот пришёлся ей по сердцу, и уже в 1905 г. она становится анархисткой-террористкой. Первое её громкое дело – экспроприация – вооружённый налёт на кассу завода сельскохозяйственных машин в Александровке. Тогда не удалось обойтись без жертв – были застрелены сторож-охранник и главный кассир, взяты на революционные нужды 17 тысяч рублей.

В дальнейшем профессиональная революционерка Никифорова принимает активное участие в террористической деятельности ультрарадикальных анархистов-бомбометателей в Одессе, Никополе, Мелитополе, Херсоне и других городах. Попутно она постоянно усиленно занимается самообразованием. Когда полиция всё же выследила её, она пыталась покончить с собой с помощью бомбы, но та не взорвалась.