Плохо забытое старое. Нацизм в Германии все еще жив. Виктор Агаев — из Бонна.
Немецких нацистов долго называли «вечно вчерашними». Через 80 лет после их прихода к власти в Германии самое время признать: эта этикетка не клеится. Скорее уж они «вечно сегодняшние»…
итлер давно уже мертв, а нацизм в Германии все еще жив. Вирус, конечно, проявляется в ослабленной форме и опознается по новым лозунгам — недаром его переименовали в неонацизм. Но подразумевают все то же — радикальное националистическое, ультраконсервативное, расистское, антисемитское, антидемократическое мировоззрение, оформившееся после Первой мировой войны.
По мнению эксперта по внутренней политике ФРГ, руководителя кафедры политологии при Университете Майнца профессора Юргена Фальтера, не менее 15 процентов населения ФРГ сегодня латентные сторонники неонацистов. МВД уточняет: свыше 20 процентов явные или латентные антисемиты.
Приставка «нео»
Вот несколько штрихов, которые позволяют судить о том, насколько уместна приставка «нео». Если до 1970-х главными у неонацистов были ветераны партии, то затем лидерство перешло к людям, не заставшим Гитлера, но полностью перенявшим взгляды «старших товарищей». Новые, как и старые, пытаются обелить вермахт и фюрера, отрицают холокост. При этом они, пожалуй, даже агрессивнее относятся к иностранцам (тем, что из Африки-Азии), к гастарбайтерам (под ними понимают турок, греков и итальянцев), евреям, цыганам, левым. А также к людям (по терминологии нацистов) «неполноценным» (к таковым относят инвалидов, бомжей и гомосексуалистов).
Само собой, неонацисты всех мастей продолжают мечтать о немецком национальном государстве, в котором все вышеперечисленные категории отсутствовали бы как класс. Государство это, естественно, выйдет из Евросоюза («Германия сама себя всем обеспечит») и откажется от евро (ради «надежной и твердой немецкой марки»). Демократические структуры, по их мнению, следует заменить расплывчатым понятием «народ», плюрализм — исключить, а интересы индивидуума подчинить интересам государства.
По данным МВД, взгляды такого рода в достаточно жесткой форме исповедуют около 6 тысяч неонацистов, объединенных в несколько легальных партий. Частично они соперничают, частично сотрудничают. При этом около 11 тысяч немцев власти причисляют к «активистам» (вроде скинхедов), нападающим на антифашистов, панков, гастарбайтеров и т.д. (см. список выше).
Теория, впрочем, не стоит на месте: в нынешний кризис народ понемногу нацеливают на революционные антикапиталистические преобразования. Хитом последних сезонов стали разные национал- и социал-революционные течения, вроде бы отличающиеся от идеологии Третьего рейха, но тоже решительно противопоставляющие себя процессам евроинтеграции и глобализации.
В общем, можно сказать, что сегодня, в 10-е годы XXI века, в Германии, как и в 20-е годы ХХ века, «нацизмов столько, сколько нацистов». Их теории и собрания особого внимания СМИ и населения не привлекают, пока не происходит какого-то столкновения с левыми или особо жестокого нападения на иностранца. На это следует истерическая, но непродолжительная реакция: все быстро затихает до нового эпизода.
Трагическим исключением стала лишь история с загадочной бандитской группой из трех человек, провозгласившей себя «национал-социалистическим подпольем». За 10 лет они без лишних «объяснений» убили 10 иностранцев, взорвали полдюжины бомб и ограбили несколько банков. История эта запутанная и до конца еще не расследованная: проблема в том, что два бандита покончили с собой, их сообщница молчит, а полиция и спецслужбы то и дело «спотыкаются» о профессиональные ошибки и промахи коллег, которые и дали бандитам шанс действовать безнаказанно.
Когда возникли предположения, что эта группа где-то когда-то могла иметь контакты с неонацистской Национал-демократической партией (НДПГ), тут же ожила давняя идея запретить эту партию.
К слову, последняя попытка запретить ее закончилась неудачей лет 10 назад: выяснилось, что все партийные материалы, доказывающие антиконституционную сущность НДПГ, написаны при активном участии осведомителей полиции. Если коротко, то у Конституционного суда возник резонный вопрос: а появился бы весь этот компромат без сексотов? И какой была бы партия без них? Запрет не состоялся. Партия тихо существует и поныне, готовится к выборам в бундестаг в сентябре. Ожидается, что наберет, как всегда, не более 3 процентов и останется локальным игроком.
