Эксклюзивное интервью челябинской правозащитницы для «Правых новостей».
– Первый наш вопрос: как случилось так что Вы решили заниматься правозащитной деятельностью? Что привело Вас в «Русский вердикт»?
– Самое интересное, что я ничего и не решала, все получилось само собой. Будучи челябинским журналистом, я часто получала письма от уральских заключенных, подсудимых и их родственников с просьбами о помощи, и жалобами на беспредел в местах лишения свободы, полиции и в органах следствия. Тогда у меня еще не было достаточного навыка и опыта работать с подобными обращениями, но я обратила внимание, что немало жалоб касалось печально известных статей 280 и 282 УК РФ, и за эти дела ни журналисты, ни редактора обычных СМИ браться не хотят. Вот одно из таких дел – редактора газеты «Правда Златоуста» Валерия Ускова и вылилось в мое журналистское расследование. Оно собственно и привело меня в «Русский вердикт». Проанализировав в интернете, кто занимается работой по подобным делам, я связалась с Алексеем Барановским из «Русского вердикта», который оказал нам информационную поддержку. Потом мы стали сотрудничать и по более широкому спектру вопросов. Мне нравится, что «Русский вердикт» не навязывает своим региональным корреспондентам чем им заниматься, а приветствует любые инициативы на местах, оказывая при этом всевозможную юридическую и информационную поддержку. А Ускова, кстати, тогда после нескольких месяцев отсидки в СИЗО, мы отбили. Он был оправдан и реабилитирован.
– Слышал, что ваши предки пострадали в годы репрессий в 1937 году. Это как-то повлияло на ваше решение стать правозащитником?
– Думаю, не просто повлияло, а стало определяющим фактором. Мой прадед Труфанов Иван Петрович был казачьим ветврачом, служил в колчаковской армии. В 1937-ом его обвинили в терроризме и расстреляли накануне Нового года. Конечно, я об этой истории слышала с детства, понимала, что такое репрессивная машина, когда исходя из текущих политических задач уничтожаются целые пласты населения, когда на судьбы людей государству совершенно плевать. Думаю, в моем случае действительно определяющее значение имеет генетическая память, потому что я эту семейную потерю своего прадеда ощущаю до сих пор.
– Известны ли Вам случаи, когда наши соратники обвинялись и получали сроки по сути за политику, но не по 282-ой статье, а по другим?
– Конечно. Вот, к примеру, судьба Евгении Хасис. Ее же обвинили типа в соучастии в убийстве. Естественно, срок который ей вкатали – показатель «политичности» ее дела. Она никого не убивала, а по приговору суда она получила 18 лет за то, что «в неустановленное время в неустановленном месте неустановленным способом подала неустановленный сигнал». Для сравнения, «обычным людям»-неполитическим за соучастие в таких случаях суд дает в 2-3 раза меньше. Вот статья на эту тему, все наверное читали – «Социально близкие и социально чуждые». Ну или дело нацболки Таисии Осиповой – у нее вообще статья 228 УК РФ (наркотики), и срок для такой статьи тоже немыслимый – 9 лет. Примечательно, что в данном случае все правозащитники единодушны во мнении, что ее дело сфабриковано. А руководитель Всемирной организации по борьбе с пытками Эрик Сота даже направлял письмо Медведеву с требованием немедленного освобождения Таисии из-под стражи, в связи с тяжелым состоянием здоровья. Однако вся борьба как за Евгению, так и за Таисию пока, к сожалению, безрезультатна.
– Можно ли вообще победить в уголовных делах с политической подоплекой?
– Бороться нужно всегда. Даже если не удастся победить, можно хотя бы минимизировать потери. Вот допустим примеры из моей челябинской практики. В прошлом году у меня было два дела – Дело «гитариста с селитрой» Евгения Фризена, который якобы хотел изготовить бомбу из сельскохозяйственной селитры, и «дело ботаника» Павла Ташкинова, который написал на стене «В контакте» какие-то «экстремистские» фразы. Оба обвинялись по статье 282 УК РФ, но следователи не смогли доказать их виновность по этой политической статье. Однако Фризена полностью не оправдали – осталось обвинение по статье 223 УК РФ (изготовление «бомбы из селитры») и он получил реальный срок заключения в колонии-поселении, но совсем небольшой. Ташкинову же повезло больше – пока следователи устраняли недостатки в его уголовном деле, пока эти материалы проверяла прокуратура – истек срок давности. Поэтому никогда не надо опускать руки – «делай что должен и будь что будет».
– Вы занимаетесь защитой не только политзаключенных, но и обычных узников. Почему?
– Слушайте, давайте так. Что нас больше всего не устраивает в современной российской государственной системе? Двойные стандарты. Когда отношение «правоохранительных органов» и «правосудия» к людям определяется из их национального происхождения, благосостояния и близости к власти. Мы (честные люди) должны выгодно отличаться от этой сложившейся системы и не допускать в своей деятельности двойных стандартов. Поэтому «Русский вердикт» в своей повседневной работе помогает и обычным заключенным, и необычным заключенным, и мусульманам-заключенным – всем (кроме педофилов – по этическим соображениям), потому что мы за универсальные ценности, такие как права человека, недопустимость применения ни к кому пыток и т.д. Но чем мы выгодно отличаемся от остальных «классических» правозащитников вчерашнего дня – тем, что мы не закрываем глаза на притеснения русских, как этнического большинства, и на нарушения прав националистов. Закон должен быть один для всех.
– Ок. Давайте пройдемся по стадиям уголовного преследования активиста. Допустим, он как подозреваемый водворён в ИВС, а затем в СИЗО, к чему ему стоит приготовиться? Как вести себя с сокамерниками? Чего следует опасаться? Как распознать провокаторов?
– Начинать готовиться к тому, что когда-нибудь вдруг вы можете быть задержанным, нужно еще на воле, а потому мы всем советуем заранее определиться с выбором адвоката и заключить с ним соглашение на представление ваших интересов на все случаи жизни. Вот подробная инструкция на эту тему – ознакомьтесь! Если вас задержали и собираются арестовать – надо сразу требовать встречи со своим адвокатом, на всех бумагах, которые вам будут подсовывать, так и писать: «Требую адвоката такого-то, с которым у меня заключено соглашение». Морально следует сразу приготовиться к тому, что домой попасть вам теперь может довестись не скоро. Осознав это, нужно, в первую очередь, успокоиться и начать думать о том, какую линию защиты выбрать. Первые дни – недели советую взять статью 51 Конституции (право не свидетельствовать против себя и своих близких) и помолчать, чтобы привести мысли и чувства в порядок, дождитесь своего адвоката и потом вместе с ним решите, как лучше быть.
