Погромы будут? Чуть позже
Еще до того как в иностранных словарях появились слова «bolshevik», «kolkhoz» и «sputnik», в них прописалось страшное слово «pogrom». Случилось это после печально знаменитого Кишиневского погрома, о котором в апреле 1903 года рассказали газеты всего мира. Со дня тех кровавых событий прошло ровно 110 лет.

За погромом погром

Еврейские погромы – явление чуть ли не столь же древнее, как и сам еврейский народ. Евреев «громили» и в 38 году в Александрии, и в 1066-м в мусульманской Испании, и в 1096-м во время Первого крестового похода… В общем, на протяжении всей истории человечества.

В России первые еврейские погромы прошли в XIX веке – в 1821, 1859 и 1871 годах, на окраине империи – в Одессе. Зачинщиками и основными участниками их были местные греки. Массовый же характер погромы приобрели в 1881 году, когда неровной волной прокатились они по Украине. В Киеве тогда подверглись разграблению более тысячи домов, несколько евреев были убиты, по меньшей мере 20 женщин изнасилованы.

Даже на этом фоне погром в Кишиневе в дни православной Пасхи в апреле 1903 года поражает своей жестокостью. Его участники совершали зверства, невиданные со времен средневековья, а количество жертв было беспрецедентным для подобных акций в тогдашней России.

Сила печатного слова

Весь этот ужас был спровоцирован публикациями в единственной ежедневной газете Кишинева «Бессарабец», которую возглавлял известный черносотенец-антисемит Павел Крушеванов.

За два месяца до погрома в небольшом городке Дубоссары исчез, а потом был найден убитым 14-летний подросток Миша Рыбаченко. И газета Крушеванова тут же принялась мусолить версию о ритуальной подоплеке этого убийства. Под впечатлением этих публикаций народ стал множить слухи о «жидах-убийцах», которые тут же находили прописку на страницах газеты, питая все новые, еще более невежественные фантазии читателей.

Труп якобы был найден с зашитыми глазами, ушами и ртом, надрезами на венах и следами веревок на руках. Тут же выдвигалось предположение, что евреи обескровили мальчика, чтобы использовать его кровь в каком-то ритуале. В другой статье утверждалось, что один из похитителей-убийц пойман и уже дает признательные показания.

Смешанные чувства овладели жителями города: тут и страх за своих детей, которые в любой момент могут стать жертвами ритуальных игрищ, и разбуженные вдруг многовековые предрассудки против евреев…

Опровержение не помогло

Следователь, довольно быстро распутавший это дело, потребовал от Крушеванова опубликовать официальное опровержение напечатанных домыслов. Редактор был вынужден подчиниться, однако читатели ни за что не хотели верить в то, что зверскую расправу над Мишей Рыбаченко устроили не евреи, а его собственный дядя. Результаты вскрытия показали, что подросток погиб не от кровопотери, а от множественных колотых ран. Не ритуальные игрища были причиной убийства (не было, как выяснилось, ни зашитых глаз, ни надрезов на венах), а банальное нежелание родственника делиться с племянником наследством.

Публикация этих сведений не только не успокоила людей, а напротив вызвала обратную реакцию. В народе решили, что следствие, подкупленное евреями, пытается ввести общественность в заблуждение, чтобы скрыть чудовищное преступление.

…И полетели камни

Воскресным днем 19 апреля на городской площади стихийно собралась толпа взволнованных людей. Напряжение росло – и вскоре в направлении близстоящих еврейских домов полетели первые камни. Несколько лавок и магазинов были разорены. К ночи, после того как пар был выпущен, вроде бы все успокоилось.

Однако весть о беспорядках быстро распространилась по всему городу и достигла предместий. Бездействие полиции и властей, по сути, не предпринявших никаких мер против погромщиков, было воспринято местными жителями как негласное разрешение на расправу с евреями. На следующее утро в Кишиневе началась вторая часть кровавой драмы, куда страшнее первой.

Организованные толпы погромщиков разрушали еврейские дома, грабили магазины, насиловали женщин, убивали. Грудным младенцам разбивали головы ударами о стену. Полиция и войска не препятствовали бесчинствам. Наоборот, евреи, пытавшиеся оказать сопротивление, разгонялись или арестовывались.

Сухой язык прокурорского отчета зафиксировал страшные итоги: «Всех трупов обнаружено 42, из коих 38 евреев; у всех убитых найдены повреждения, причиненные тяжелыми тупыми орудиями: дубинами, камнями, лопатами, – у некоторых же острым топором… Огнестрельных ран не было… Раненых всех 456, из коих 62 христианина… Из числа 394 раненых евреев только пятеро получили тяжкие повреждения; остальные все легкие… Следов истязаний ни у кого не найдено, и только лишь у одного еврея, слепого на один глаз, выбит другой глаз… Об изнасилованиях подано три заявления, из коих по двум составлены обвинительные акты».

По данным еврейской стороны, жертв было больше – как минимум 49 убитых, 586 раненых и покалеченных, разрушено 1,5 тыс. домов (более трети всех домовладений Кишинева).

Огласки избежать не удалось

Судебный процесс по делу о погроме был закрытым и, по распоряжению министра внутренних дел Вячеслава Плеве, в прессе не освещался. Газеты, нарушившие запрет, были строго предупреждены. Однако иностранные издания запестрели сообщениями с новым для европейского и американского читателя словом «pogrom». События в Кишиневе вызывали огромный общественный резонанс во всем мире.

В организации кишиневского побоища прямо обвиняли Вячеслава Плеве, который неоднократно заявлял, что «евреев надо проучить», а погромы являются «полезным средством для борьбы с революционным движением». Но, как позже констатировал граф Сергей Витте, именно события в Кишиневе окончательно толкнули многих евреев в революцию.

Защитим себя сами

Но, прежде всего, они подтолкнули евреев к созданию отрядов самообороны. То, что еврейское население Кишинева не смогло оказать нападавшим практически никакого сопротивления, произвело тяжелое впечатление на все российское еврейство.

Члены отрядов самообороны – а такие отряды стали создаваться во всех районах черты оседлости – собирали деньги, закупали или изготавливали огнестрельное и холодное оружие, учились владеть им, формировали мобильные группы, которые патрулировали населенные пункты в случае угрозы погрома. Координировали действия таких групп штабы, располагавшиеся в частных квартирах, где имелись телефоны (в те времена телефоны были еще относительной редкостью).

Первым из всех экзамен на боеспособность довелось выдержать еврейскому отряду самообороны в Гомеле. Когда в сентябре 1903 года в городе начался погром, против возбужденной толпы, привычно рассчитывающей на легкий рейд «по жидовским домам и лавкам», неожиданно для нападавших навстречу им выступили несколько сотен хорошо организованных защитников с оружием в руках.

Иван Григорьев
/ interfax.by /