Российские националисты, доселе существующие в маргинальном состоянии, не прекращают попыток выйти в легальное поле. В Минюсте уже выстроились очереди из политиков, желающих зарегистрировать свои партийные детища.

Националисты даже сформировали собственную «фракцию» в Конституционном совете оппозиции – своего рода альтернативном парламенте. Маршируют они и вместе с разнокалиберными «несогласными», дружно протестуя против «кровавого режима». Но есть ли у них реальная возможность обрести респектабельность – как за последние годы это произошло с ультраправыми в Евросоюзе?

Ручные церберы

Год назад под давлением оппозиции Кремль решился на небывалое смягчение федерального закона «О политических партиях»: минимальная численность их членов была снижена с 40 тысяч до 500 человек. Оргкомитеты по созданию новых партий учредили такие известные ультраправые деятели, как Александр Белов-Поткин и Георгий Боровиков (движение «Русские»), Егор Холмогоров («Национально-демократическая партия России»), Дмитрий Дёмушкин («Партия националистов»), Антон Сусов («Русский гражданский союз») и другие.

На подходе к легализации еще несколько общественных организаций, которые пока что ходят в маргиналах: «Великая Россия», «Русское общественное движение» (РОД), «Русский общенациональный союз» (РОНС), фронт «Память» и другие.

Долгожданную регистрацию пока обрели только партия «Воля» Светланы Пеуновой, а также «Родина» Дмитрия Рогозина и «Российский общенародный союз» (РОС) Сергея Бабурина. Например, РОС в качестве общественного движения существовал более двадцати лет. Сам Бабурин – человек респектабельный, бывший депутат Госдумы, а его активисты дружно высказываются против «единения» с либералами и леваками, составляющими основную массу участников «Маршей свободы».

Рогозин же и вовсе вице-премьер и, судя по твиттеру, яростный противник «болотных». Так что для Кремля иметь таких «ручных» националистов – не просто не опасно, но и полезно, учитывая, что большинство ультраправых партий (незарегистрированных, конечно) занимают жесткую антипутинскую позицию.

Путин – pro et contra

Почему большинство националистов недолюбливают Кремль? Ведь сам Владимир Путин как политик позиционирует себя в национал-державных и социал-консервативных координатах – вроде бы, поборники «русской идеи» его любить должны. Однако именно в случае с «миграционным вопросом» Путин оказался невольным заложником экономической ситуации в стране, а именно «голландской болезни» перепотребления, поразившей все государство и общество.

Нефтедолларовый дождь, льющийся над Россией уже десятилетие, вызвал завышенные запросы населения (особенно в крупных городах): сегодня местные жители уже не готовы трудиться дворниками, официантами, уборщиками… Поэтому низкоквалифицированным трудом занимаются гастарбайтеры – в основном выходцы из бывших советских республик (впрочем, как и во всех бывших империях, куда после демонтажа колониальной системы в поисках лучшей жизни массово стекаются жители колоний).

По официальным данным ФМС, сегодня в России гастарбайтеров проживает более 5 миллионов, реальная же цифра намного выше. Это вызывает раздражение местного населения, которое и пытаются «канализировать» националистические партии. Больше всего поднаторела в этом партия «Новая сила», которая в начале года объявила референдум под лозунгом «За введение виз для жителей Средней Азии!» Без труда националисты собрали больше ста тысяч подписей, которые уже переданы в администрацию президента – правда, отклика на интернет-инцииативу пока нет.

«Разлом» дымит и искрит

«Золотой жилой» для националистов оказался Ставропольский край, где сталкиваются два мира, две цивилизации – православная и исламская. Так уж было исторически предопределено – но сейчас этот «разлом» дымит и искрит, как никогда. Причем дровишек в костер межэтнических конфликтов подбрасывают сами националисты – как бытовые ксенофобы, так и вполне респектабельные политики.

«Использование понятия «этническое насилие» дважды опасно – теоретически и практически… Срабатывает аналог принципа неопределенности Гайзенберга: заговорив публично об этнических или религиозных вопросах, мы уже изменяем то, что исследуем», – пишет на этот счет один из авторов доклада «Источники конфликтов и развития на Северном Кавказе» Денис Соколов.

На ксенофобской волне снова проявила себя партия «Новая сила», которая начала интернет-референдум по отделению Ставропольского края от СКФО. Правда, инициативу эту население встретило вяло (в отличие от референдума «За визу!»): понятно, что проблема гастарбайтеров волнует россиян куда больше, чем беды далекого Ставрополья.

Следом за «Новой силой» на Юге России отметилась еще одна партия, которая также стремится застолбить местечко в Минюсте – «Правые за европейское развитие». Она стала организатором шумной всероссийской акции «День русского гнева», поводом для которой оказались убийства кавказцами русских парней в Ростове и Невинномысске.

Вот такими способами и «Новая сила», и «Правые за европейское развитие» пытаются обжиться в политическом поле, где конкуренция становится все сильнее. А в конкурентной среде приходится толкаться локтями, чтобы хоть чем-то запомниться будущему избирателю.

Причем обе партии проявляют себя именно как антипутинские. «Путин не досидит до конца своего президентского срока, это очевидно! Кремль пытается править Россией как оккупированной страной, но ее население стало сопротивляться – сопротивляться все более активно, ожесточенно и массово», – это слова лидера «Новой силы», профессора МГИМО Валерия Соловья. Произнес он их, комментируя сражение между омоновцами и демонстрантами на Болотной площади 6 мая 2012 года. А на «Марш свободы», приуроченный к годовщине тех событий, пришла колонна членов «Правых за европейское развитие» во главе со своим лидером Виталием Шишкиным.

При этом, кстати, «Новая сила» все активнее проявляет себя за пределами «национального вопроса»: она устраивает пикеты против повышения тарифов ЖКХ, требует легализации огнестрельного оружия, в Калуге – за ремонт дорог, в Питере – помогает дальнобойщикам, уставшим от поборов дорожной мафии…

В общем, в европейском, цивилизованном понимании «Новая сила» ближе всего к понятию легальной националистической партии. Однако регистрации в Минюсте она не получила. И не получит, к гадалке не ходи: Кремлю нужны «ручные церберы» Бабурина, а вовсе не яростные революционеры Соловья.

Экскурсия по Аду

Последние полтора года всю страну охватила «митинговая» лихорадка. В стороне от нее не остались и националисты, которые регулярно проводят марши, «русские пробежки», «народные сходы»… Таким образом они пытаются, очевидно, привлечь под свои знамена – изрядно уже потрепанные – новых сторонников.

Да только все неудачно. Провалились с треском «митинговые» проекты «Русский первомай» и «День русского гнева», ничтожно мало людей пришло в нынешнем году на «Русский марш» и уж, тем более, на «День правого политзаключенного»… Некоторая часть националистов, впрочем, попыталась проникнуть в Координационный совет оппозиции – своего рода «альтернативу» национального парламента. Но это скорее от безысходности: хоть на выборах в КСО националистам даже выделили отдельную «курию», победили люди малоизвестные, а вот «суперзвезды» вроде Александра Белова оказались не у дел.

«Легитимация, узаконивание ультраправых сил – вопрос очень сложный. Такие партии нужны, чтобы вывести определенные политические силы из маргинальной среды. Но нельзя создать парламентскую партию с теми, кто носит ножик в кармане и чуть что – переходит к мордобою», – говорит директор исследовательского центра «Сова» Александр Верховский.

С ним трудно не согласиться. Одиночные акции, которые проводят националисты – хоть в Москве, хоть в Ставрополе – вне зависимости от лозунгов собирают одинаковую аудиторию: боевитую молодежь, которая сутками сидит в «Контакте», а вечерами коротает время в спортзалах, готовясь к «Белому бунту». При этом «мирных» националистов по-прежнему немного, несмотря на растущий в обществе уровень бытовой ксенофобии (если судить по всем социологическим замерам).

Люди среднего и пожилого возраста, которые в Европе представляют основного избирателя националистических партий, – в России из легальной политики выключены. Они валяются на диване и тихо ненавидят приезжих. Но встать, пойти на избирательный участок и проголосовать за выразителя своих интересов – не могут. Во-первых, потому что им просто лень: «общество перепотребления» отбивает всякое желание активно участвовать в политической жизни.

Во-вторых, потому что пока они не видят таких «выразителей». С тупоголовой молодежью «с ножиком в кармане» ленивому обывателю явно не по пути. Равно, как и не по пути с их лидерами, еще вчера оправдывавшими политический террор под лозунгом «Россия для русских». Обыватель чужд любых революций, он хочет стабильности и спокойствия. Поэтому из двух зол «давайте выйдем на улицы», и «пусть все будет как есть» – выбирает последнее: мол, чиновники во всем разберутся, а я в сторонке постою.

Апартеид не повторится

Отдавая решение миграционных проблем чиновникам (уже, собственно, расписавшимся в своем безделье), российский обыватель наивно верит, что гастарбайтеры уедут. Не уедут! В Европе это давно поняли, там ультраправые политики – реалисты: они никогда не будут требовать возвращения апартеида и создания какой-нибудь «Ставропольской русской республики», поскольку понимают, что сосуществование с иммигрантами неизбежно.

Они, реалисты, выступают за внесение действенных изменений в трудовое, миграционное, пенсионное законодательство, которые были бы направлены на защиту коренного населения. А вот в России всё наоборот.

«Не видя перспективы ни в общепротестной деятельности, ни в процессе партийного строительства, они вновь активно заговорили о «белой» (в расистском смысле) революции и силовых методах борьбы за власть. Ультраправое движение, в целом, движется скорее обратно к полуподпольному состоянию сети боевых групп, чем к состоянию парламентской националистической оппозиции», – говорится в докладе аналитического центра «Сова» за прошлый год (подготовленного, между прочим, на средства президентского гранта).