Слава — дама стремительная. Вот так совершенно внезапно ворвалась она в захолустную станицу Рождественская, что в Ставропольском крае. И теперь молва о некогда тихом провинциальном местечке разнеслась далеко за его пределы. А дела здесь творятся страшные. Страшные своей абсурдностью.
«Дагестанец изнасиловал казака!» — до подобного сюжета даже режиссеры с самой извращенной фантазией не додумались бы. Но жизнь порой увлекательнее самого яркого вымысла.
Что подтолкнуло горячего южного парня к столь нетрадиционным методам проявления страсти, почему представитель южного казачества не дал отпор любвеобильному соседу и возможна ли у этой мелодрамы кровавая развязка — в материале специального корреспондента «МК».
Любовь — дело тонкое.
Если с влюбленными женщинами все ясно наперед — горящий взгляд, глупая улыбка, дрожь в голосе, то мужчины внезапно накрывшим их эмоциям не дают выхлопа. Поди разбери, когда в их сердце разгорелся огонь страстной любви.
Вот и дагестанец Шапи Гаджиев жил себе в Рождественской — не тужил. С девушками встречался. Завидным женихом слыл в станице. Впрочем, оно неудивительно. Видный парень Шапи — высокий, мускулистый, широкоплечий. К тому же за модными тенденциями следил, к внешности своей относился щепетильно. А недавно еще и белый «Мерседес» приобрел. И какой станичнице не хотелось бы козырнуть таким кавалером?
Тем не менее из всех местных красоток первый парень предпочел скромную, совсем юную землячку из Дагестана Джамилю.
Сыграли молодые свадьбу. Зажили как люди.
Джамиля работала медсестрой в больнице, в онкологическом отделении. Шапи трудился в «Водоканале».
История изнасилования в станице Рождественской
О детях молодые не задумывались. Решили первое время пожить для себя, растянуть удовольствие от общения друг с другом.
По сей день земляки Гаджиева гадают: что же случилось с Шапи, раз кинул он свой взор на невзрачного хиленького соседского парня Александра? Чего ему не хватало? Жена красавица, поклонниц — хоть мухобойкой отгоняй, да и дом — полная чаша. С чего потянуло хлопца на горячее, неизведанное?
Вот уж поистине любовь не ведает границ. На сильном чувстве погорали еще и не такие мужчины.
Сухая криминальная сводка: «15 июля под стражу был заключен 28-летний Магомед-Шапи Гаджиев. В отношении него возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 132 УК РФ (насильственные действия сексуального характера)».
Суть обвинения донесли нам сами станичники: «Сашка как-то одолжил у Шапи денег. Отдавать было нечем. Шапи предложил ему подработку у себя на дворе. Парень — ни сном ни духом — купился на уловку. Пришел к кредитору в дом. Дагестанец заманил пацана в спальню, запер дверь и предложил свою любовь. Казак вроде как сопротивления не оказал. А спустя несколько часов накатал заявление в полицию. Обвинил полюбовника в грязных домогательствах».
И с этого момента жизнь в Рождественской замерла. Все личные проблемы станичников отошли на второй план, встала работа. Народ погрузился в сериал покруче «Санта-Барбары».
Ко всей этой истории можно было бы отнестись с изрядной долей цинизма, даже иронией, если бы последствия не оказались столь плачевны.
Александр носу не кажет из дома. Боится мести.
А за Шапи готов вступиться весь мусульманский народ. Выжидают время.
Так что страсти в Рождественской накалились…
«От Гаджиевых житья нет, они ведь не одного этого парня оприходовали…»
Станица Рождественская днем напоминает мертвый город. На улицах — ни души. Двери хилых лачуг — заперты, занавески на окнах — наглухо зашторены. Отсутствует привычный деревенский антураж: бабушки на лавочке, лузгающие семечки, молодежь с пивом, дети на велосипедах…
Заезжаю в администрацию.
Глава станицы Валентина Зенина — на обеде. Обед, похоже, затягивается до вечера.
Меня встречают три дамы. Цель моего визита вызывает у них неподдельный интерес. Однако без разрешения главы лишнего слова молвить не смеют.
— Да мы сами в шоке от произошедшего. Тихое наше Рождественское — теперь в центре событий, — разводят руками. — Вон сколько полицейских понаехало, каждый день опрашивают жителей станицы, на допросы люди как на работу ходят…
— Что спрашивают-то? Свидетелем истории никто из них не был?
— Каким кто парнем был из участников мероприятия! Вот что!
— И каким кто был?
— Да оба хорошие мальчики. Гаджиев — шустренький такой, мачо. Сашка — забитый, про таких говорят: ниже травы, тише воды. И что могло между ними случиться? Странная история…
И молчок.
Никаких подробностей.
Тем не менее явки-пароли сдали. Адреса главных персонажей саги указали.
…По дороге к дому главного героя-любовника встречаю двух женщин. Разговорились. Все о том же. Другие темы в станице неактуальны.
— Как? Вы идете к Гаджиевым без охраны?! — искренне удивляются собеседницы. — Это вы зря! Страшные люди. На порог своего дома они никого не пускали и раньше, а сейчас и подавно заперлись ото всех. Без ножа на улице их не видели. Из их дома постоянно доносятся крики, ругань. Скандалят там день и ночь…
— Горячие кавказские парни, — берусь оправдать темперамент дагестанцев.
— Не в этом дело, — переходит на шепот одна. — Вы видели, как они живут? Хибара вся у них давно завалилась, зато ездят на дорогих иномарках. Одеты все с иголочки. Откуда деньги? Все просто: деньги дают в долг, а потом требуют возвращать с гигантскими процентами. Они себя, наверное, тут возомнили королями. А сколько девиц пострадало от их рук! Просто молчат пока все. После того как Сашка настрочил заявление, лишь одна девушка решилась признаться, что с ней сделал Шапи семь лет назад.
— И что сделал Шапи?
— Изнасиловал средь бела дня. А потом запугал ее так, что она не стала на него подавать заявление. И таких у нас в станице добрый десяток наберется. Сейчас мы все сидим и ждем, что же будет дальше. Как отреагирует власть. Хотим, чтобы переселили эту семью подальше от нас. Понаехали…
— И много в Рождественской таких, кто «понаехал»?
— Полно! Вон в том доме живут чеченцы, чуть дальше — еще семья из Дагестана, мои соседи — армяне. Но все они адекватные, тихие люди, обжились. А Гаджиевы как были дикарями, так и остались.
— Так они вроде тоже в станице больше 25 лет живут?
— Перебрались они к нам из соседнего хутора лет 18 назад. Отец, мать Гаджиевы и три их сына. С тех пор житья на станице не стало… Зря вы к ним идете. Выгонят вас взашей. Это в лучшем случае. Будьте аккуратнее.
После таких напутствий навещать Гаджиевых и впрямь расхотелось.
Правы были односельчане: внешне их дом выглядит неважно. Некое подобие сарая, калитки с замком нет, да и забор отсутствует. Не от кого им прятаться — некого бояться. Хозяева жизни?
Робко стучу в окно. Тишина. Обхожу дом. На дворе — три ржавые машины: «Ока», «Волга», «Москвич». Где «Мерседес»?
Тут же пасется пять коров и овца. Бегают куры, утки. Такого богатого хозяйства я пока не замечала у местных станичников.
Пока топталась в окружении скота, сзади раздался грубый мужской голос: «Девушка, вы к нам?..»
Навстречу вразвалку идет коренастый мужчина невысокого роста.
— Я Арсен, брат знаменитого Шапи, — вежливо представился. — Давайте пройдемте в дом, я вас чаем напою…
Странно, но с ножом на меня, кажется, никто кидаться не собирался…
Свежезаваренный чай, гора конфет, домашняя выпечка — все как в лучших домах.
И уже в доме, за аккуратно прибранным столом, Арсена будто прорвало…
«За честь брата поднимется весь мусульманский народ»
— Звери здесь живут, а не люди! — рубит сплеча Арсен. — Засадили моего брата за просто так. А знаете, кому вся эта шумиха была на руку? Казакам нашим. Давно они хотят выселить нас отсюда. Постоянно твердили: валите из станицы, житья вам здесь не будет! Вот и придумали историю с пацаном своим, растрезвонили всему свету, что дагестанец изнасиловал казака. Опозорили своего же соратника на весь мир! И виной всему — человеческая зависть. Живем мы лучше остальных.
— Ваш брат тоже не вышел сухим из воды?
— Вы думаете, для нас это позор? Ерунда! Плевать мы хотели на все эти сплетни. Всего лишь маленькая неприятность, потому что Шапи — семейный человек. Не укладывается в голове: зачем ему нужен был этот хиляк при молодой жене? Никогда в Дагестане не было гомосексуалистов. В крови у нашего народа нет этого. Если бы Шапи такое сделал — мы бы всей родней от него отреклись и срок у судьи потребовали бы для него максимальный. Но наш народ не способен на такие грязные вещи.
Что же произошло белым днем между Александром и Шапи?
— Того парня мы близко не знали, — начал собеседник. — Когда-то Сашка занял у моего брата 3000 рублей. Долг все никак вернуть не мог. Однажды они случайно столкнулись в центре. «Денег нет, возвращать нечем», — завел пластинку пацан. Мой брат тогда предложил ему прокатиться до нашего дома и помочь нам разобрать сарай: «Поработаешь на моем участке некоторое время, я тебе буду каждый раз долг по 300 рублей списывать».
По словам Арсена, 15 июня вся семья Гаджиевых была дома. Дружно грузили камень в тележку. А после трудов праведных Шапи отвез изрядно вымотавшегося Сашу домой.
Вот и вся невинная версия.
— Затем Шапи вернулся, мы принялись траву косить, — продолжает Арсен. — А через полчаса к нам пришел участковый — и к брату: «Собирайся! На тебя Александр Кудинов заявление накатал, мол, ты воспользовался им как бабой». Брат мой с лица спал. Тут же понаехали из прокуратуры. Напрямую говорили нам: заплатите, хода делу не дадим. Здесь мы уже встали в позу: отмазываться не станем! Изнасилования не было. Мы тогда всех подняли на уши! Приезжали прокурор края, прокурор райцентра, следователи. Никаких улик и доказательств против Шапи не собрали.
На том история могла бы и закончиться.
Но спустя две недели атаман казачьего движения в Рождественской поднял народный бунт. Два десятка человек вышли на площадь перед администрацией с лозунгами: «Дагестанец изнасиловал казака!», «Преступник на свободе!», «Дело замяли!».
И вот снова в доме Гаджиевых — полиция, прокуратура.
— На нервной почве у Шапи тогда случился микроинсульт, его отвезли в больницу. После выписки он даже домой не успел добраться: на перекрестке его остановили, заковали в наручники и отправили в участок.
Дальше — суд. Судья определил меру пресечения Гаджиеву — содержание под стражей на 2 месяца.
— Я биться за брата буду до конца, чего бы мне это ни стоило! — бьет кулаком по столу Арсен. — После того как Шапи закрыли, мой телефон не умолкает ни на минуту. Из Дагестана уже готовы 500 машин выехать сюда. Ни один ОМОН их не остановит. И я понимаю, что тогда начнется. Казаки — не понимают. Если надо, отстаивать честь брата поднимется не только Дагестан, а весь мусульманский народ.
