Концлагерь для тружеников тыла?
Нелепый скандал вокруг немецких брендов, якобы оскорбляющих чувства пожилых людей, исчезающая памятная доска с блокадной подстанции, идиотские ошибки в плакатах и фейковые фотографии советских солдат, показательно целующих нательные кресты (это в советское-то время!), – вот она, та самая грандиозная «реконструкция», которую приготовил Смольный к празднованию 70-летия снятия блокады Ленинграда.
Как метко заметила редактор нового издания «Блокадной книги» Наталия Соколовская, героической трагедии Ленинграда не нужны дешёвые украшательства. Но, по всей видимости, «реконструкторы» полагают иначе, придумывая не известные ни историкам, ни блокадникам «улицы жизни» (одноимённая акция с полевыми кухнями с 25 по 27 января прошла на Итальянской улице, которой «креативщики» от имени выживших жителей осаждённого города приписали несуществующий статус) и прочий «культпросвет». Судя по всему, на фоне приговорённого к сносу здания тяговой подстанции (живой памяти о подвиге ленинградцев) забота о чувствах блокадников проявляется у чиновников острее.
Что же в действительности ранит пожилых людей, заставляя их задаваться мучительными вопросами? Об этом – письмо читательницы «Нашей Версии на Неве» Васильевой Надежды Михайловны, которое поражает ужасом зарисовки будней пережившего войну человека. С незначительными сокращениями представляем его вниманию наших читателей.
«Я родилась в Ленинградской области Кингисеппского района в деревне Малая Пустомержа. В августе 1941 года к нам приехал чиновник из Кингисеппа и сказал: «Сжигайте свои дома и убегайте в лес. Через полчаса вернусь и, если вы этого не сделаете, всех расстреляю». Помню, как люди стали суматошно собираться, но никто не смог поджечь свой дом…
…Жили мы в лесу, наверное, до октября. Есть стало нечего, трава пропала. Холодно, мёрзнуть стали. Пошли обратно в деревню, а дома-то наши не тронуты, два только из них сгорели и баня наша. Но всё равно было очень страшно, нас окружали враги…
…Где мы только не жили, спасаясь от бомбёжек. Ходили босиком по снегу, страшно болели, лекарств не было. Но нельзя было показывать немцам, что болеешь, они боялись всякой заразы.
К нашему «счастью», немцы у нас стоявшие не были фашистами. Детей не обижали. Сестра была старше меня на семь лет, но ни один солдат не покусился на неё. А в городе Орле держатель гостиницы «Атлантида» поставлял в номера девочек из детского дома для утех.
Я думаю, что это происходило и происходит по всей России…
…Немцы от нас бежали в конце января 1944 года. Здоровых мужчин в деревне не было. Руками инвалидов, стариков, детей восстанавливалось сельское хозяйство. На нас с сестрой даже хлебную карточку не давали. Но работать на полях колхоза я стала с семи лет, так как мы были из семьи рабочих. С весны, всё лето и осенью после школы работали на поле, пололи, сено гребли, картошку копали. В результате снизились цены на продукты. Работали даром, так как никому в голову не приходило получать деньги. Мы восстанавливали свою Отчизну. И что мы получили?
Большевики-лодыри раскулачили моих дедов, у которых не было никаких батраков. Они работали сами. Один дед был диакон, другой служил во дворце Николая II. Мама моя в 65 лет заболела
и последние пять лет была прикована к постели. И отец с переломом шейки бедра четыре года лежал. Никто им не дал инвалидности, и я за свою мизерную зарплату нанимала соседку. Не за деньги,
а за привозимые продукты из Ленинграда. Разве не концлагерь устроили коммунисты для тружеников, пусть и бывших?
И сейчас у власти сидят коммунисты, их дети. Я в 2011 году упала и получила перелом правого плеча и правой шейки бедра. Я одинокая, спасибо соседке из 85-й квартиры, она меня кормила. Нанять людей из социальной службы не могу, так как с мая 2013 года получаю 9 200 рублей – пенсию. Надо платить от 300 рублей, а у меня каждая копейка на счету. За неделю до пенсии я голодаю. С июля месяца этого года с трудом
с палкой хожу. Обе ноги болят, не хотят в коленях гнуться…
….А кто «быдлу» (так нас называют чиновники) даст вторую группу инвалидности? Спасибо погибшим безымянных героям за нашу свободу от фашистов. Но только на фоне чиновничьего беспредела и безнаказанности разворованная Россия превратилась
в концлагерь для бывших честных тружеников. Обидно… Меня лишили детства, юности, старости и даже национальности! Мы перенесли ужаса и голода не меньше блокадников и никаких льгот у нас нет. Но кто сидел у власти или около неё, доносил нужному человеку и угождал ему, имеет все льготы. Несмотря на то, что был в эвакуации. Такова наша система…
…Квартира у меня приватизирована, хрущёвка. Теперь я должна платить за ремонт жилья и за капремонт. По нарастающей. С нового года буду отдавать за квартиру по четыре тысячи с небольшим. Как жить? Почему приближенные к власти РЭК ЖКХ платят за воду в месяц
24 рубля, а я в десять раз больше?
И почему сидящие у власти, их родственники платят за газ по 11 рублей с человека?
А нищие старики платят за всех?
В баню мы, пенсионеры, можем ходить в пятницу за 90 рублей, но только до 16 часов. Этот «комендантский час» напоминает мне оккупацию. Ведь мы, дети, во время войны могли гулять на улице до четырёх дня, то есть до 16-00. Да, хорошо оккупировали нас чиновники…
…Из-за нищей пенсии с мая месяца у меня нет домофона. Но почему-то мне начисляют за него плату. Пошла к главному инженеру в РЭК ЖКХ. Я с переломом шейки бедра и с тростью-палкой в руках стою перед ней. А она глядит на меня и говорит: «дверью пользуетесь, платите, не будете платить, лезьте в окно». Так мог сказать мне во время войны только каратель-гестаповец. Так кто же сидит у власти – откровенные враги, на которых я работала с семи лет? Победа 1945 года принесла нам свободу от иноземцев, а от своих соотечественников мы получили нищую голодную старость, унижение от самого «низкого» чиновника до самого «высокого». Горько, обидно за всех честных тружеников, любящих свою Отчизну и которые умирают от слёз, обиды и голода.
Спасибо вам, если прочтёте…
«Наша Версия на Неве», № 03 (311), от 27.01.-02.02.2014
