О нашем предательстве.
Нынче мой основной повод к раздумьям и источник публицистического вдохновения — моя «экстремистская» история, возникшая после звездинской публикации «Истерия по-пугачёвски». Напомню, завели уже второе уголовное дело, на этот раз по 282-й статье УК РФ, от которой, как знают эксперты, в отличие от 280-й, отбиться гораздо труднее.
Я, конечно, верю в лучшее, но не могу забыть, что по каждой из обеих уголовных статей вообще-то дают до 5 лет, а газету «Звезда» могут просто закрыть. И вот что мне постоянно вспоминается: а ведь ничего этого могло бы просто не быть. Если бы члены Научно-консультативного совета при Пермском управлении Роскомнадзора, добрые русские люди, ещё в июле проголосовали бы против того, что в моём тексте есть признаки экстремизма.
С некоторыми членами совета, людьми академическими, я лично знаком и неоднократно общался: Пермь — город маленький. И хорошо знаю, что они признают угрожающую остроту кавказской проблемы, что они в ужасе от наших карагайских реалий, вообще от идущего на глазах «почернения» Перми. В составе совета есть опять же ещё одна моя бывшая студентка, с которой мы в очень дружеских отношениях. Есть филолог-лингвист из педуниверситета, которая была любимой ученицей моей покойной мамы-преподавателя, частенько бывала у нас дома. Есть другие хорошие люди, с симпатией относящиеся ко мне и к «Звезде». Как вы думаете, кто-то из них проголосовал против того, чтобы признавать мой материал экстремистским и дать ему уголовный ход? Правильно — никто.
При случае я спросил мамину ученицу: «Почему же ты не проголосовала против?» — «Ну, понимаешь, твой текст действительно спорный… для меня, для профессионального лингвиста…» Текст спорный, и это оказалось для неё важнее моей судьбы. Но всё равно поклон ей в пояс за то, что она хотя бы при голосовании воздержалась — вдвоём с ещё одной совестливой чиновницей. Потому что все остальные (наполовину штатные сотрудники Роскомнадзора, сами себя, не имея отношения к науке, консультирующие) проголосовали «за». В том числе моя милейшая бывшая студентка.
А, к примеру, мой коллега, доктор филологических наук, профессор моего родного университета и одновременно Пермской духовной семинарии не только проголосовал «за». Он ещё по просьбе ФСБ составил своё особое мнение, которое легло потом в основу уголовного дела. В этой своей справке профессор прямо указал, что «в статье есть высказывания, направленные на возбуждение национальной розни: негативного отношения к представителям чеченской общины». И ещё он нашёл у меня «прямые призывы к противоправным действиям». Мы были с ним в приятельских отношениях. Не раз сотрудничали по всяким судебным экспертным делам.
Горше всего знать наверняка то, что всем им никто ничем не угрожал. Им не грозили за это голосование никакими карами. Их даже не вызывали ни в какие кабинеты. Я уверен, что и за отказ составить это заключение никаких серьёзных неприятностей у того же профессора не последовало бы. Никто бы никого из них ниоткуда не уволил. Почему же они так? Ведь они знают, что я прав и что бьюсь за их же русские интересы, большинство из них сами мне об этом в своё время говорили. Я сам не герой и подпишу что угодно, и открою врагам все государственные секреты, если мне сунут в какое-нибудь место паяльник, или просто приставят пистолет к виску, или начнут угрожать моему ребёнку. Но зачем же предавать своих, пока ничего такого ещё близко не сделали?! Когда никакого геройства не требуется? Они сдали меня и «Звезду» на всякий случай, по привычке, просто потому, что у нас так принято.
Речь не обо мне. А о том, что, занимаясь не один год проблематикой межнациональных отношений и, скажем так, практикой русского вопроса, приходится признать: ситуация русского предательства, увы, типичная. Меня давно мучает эта проклятая загадка. Такого нет ни у кого. Довольно глубоко погружаясь в кавказский мир, я нигде никогда не слышал, чтобы, например, армянин сдал своего какому-нибудь азербайджанскому правосудию во имя чего бы то ни было: правил, закона, профессиональной этики, тем более если тот, кого надо сдать, борется за армянские интересы. И это вне зависимости от того, какой статус занимает этот армянин, большой ли он чиновник, правоохранитель или крестьянин. И за азербайджанцами такого не водится. И за любыми другими кавказцами, и за среднеазиатами, и за евреями, и за хохлами-бандеровцами. И только русские, не споткнувшись, предают своих оптом и в розницу. И в первую очередь предают тех, кто делает русское дело. Русские прокуроры по долгу службы обвиняют каких-нибудь русских «лжеэкстремистов». Русские менты прессуют их, выбивая показания. Русские эксперты выявляют все необходимые для их уголовного преследования основания. Русские судьи засуживают их — строго по закону, ни одним месяцем меньше! И в итоге силами русских государственная русофобия в России торжествует. Как будто нет в этих русских людях ни совести, ни жалости к своим соплеменникам, ни даже ума и дальновидности — одна лишь голая функция вместо сердца.
Глядя на это, я понимаю, что мы погибнем. И это будет не злой русский рок, а вполне закономерно и заслуженно.
Роман ЮШКОВ, доцент ПГНИУ
