«Идите в тюрьму и ничего не бойтесь»

«Трое сотрудников ЦПЭ вывезли меня из СИЗО в помещение ЦПЭ, причем уже в дороге один из сотрудников (представившийся как Валерий) стал пытаться задавать мне вопросы, касающиеся моей личности и различных моих знакомых. Мои требования предоставить защитника… нагло игнорировались. В помещении ЦПЭ я выслушивал от полковника полиции (по отчеству — “Львовича”) нецензурные оскорбления и разнообразные угрозы физической расправы», — так в заявлении «Комитету против пыток» Романов рассказывал, как 6 декабря 2013 года оперативники вывезли его из СИЗО и угрозами заставляли написать явку с повинной.

гражданин Трифонов
В заявлении о совершении преступления, которое направил в Следственный комитет защитник анархиста Евгений Губин, тот также рассказывал, что во время этой «беседы» 6 декабря Романова провели в кабинет руководителя нижегородского Центра «Э» Алексея Трифонова:

«[Трифонов] начал требовать от меня написания явки с повинной в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.30, ч.1 ст.205 УК РФ, угрожая мне в противном случае избиением и применением пыток, а также созданием, по его словам, «нетерпимой атмосферы для моих близких родственников, как это было в 1937 году с членами семей врагов народа». В доказательство серьезности этих намерений мне сообщили, что сотрудники ЦПЭ уже допрашивали мою несовершеннолетнюю дочь Романову Евгению Ильиничну, 1997 года рождения. Трифонов А.В. предлагал мне написать, что я являюсь «членом подпольной террористической группы», а также, что я являюсь «агентом спецслужб Украины». Я категорически отказался от написания любых явок с повинной».

Следственный комитет провел проверку по заявлению об этих угрозах сотрудников и вынес отказ в возбуждении уголовного дела, рассказал «Медиазоне» Губин. При этом из ответа СК следует, что полковник полиции, который, по утверждению Романова, угрожал ему и матерился — заместитель начальника регионального Центра «Э» Андрей Львович Грачев.

Илья Романов предполагает, что дело по приготовлению к террористическому акту разваливается, а потому против него может быть заведено новое уголовное дело. Он пишет в своем обращении в «Комитет против пыток», что в сентябре во время заседания суда по продлению меры пресечения старший следователь областного ФСБ Илья Кауркин «сообщил суду, что ФСБ-шники намерены предъявить мне еще одно обвинение — либо по ст. 280 УК РФ (призывы к экстремистской деятельности), либо по ст. 205.2 УК РФ (оправдание терроризма и призывы к террористической деятельности)».

По словам Романова, обвинение ему собираются предъявить за интервью, которое он дал в Донецке «представителям сопротивления Юго-Востока» 8 декабря 2012 года, сразу после своего освобождения из колонии на Украине. Полный текст этого интервью, которое Романов дал радио «Libertaire», изданию уже распавшейся организации Революционная конфедерация анархо-синдикалистов, в сети не сохранился. Отрывки из него были перепечатаны сайтом Forum.msk.ru.

«Здравствуйте, дорогие товарищи, соратники по движению, я обращаюсь именно к ним, я не обращаюсь к обывателям, живущим своей обыденной жизнью. И поэтому о тюрьме сказал бы так: не бойтесь тюрьмы, молодежь, идите спокойно в тюрьму, воюйте с капиталом, воюйте с буржуазным государством, идите в тюрьму и ничего не бойтесь, вам там будет нор-маль-но. Нормально», —говорит в этом интервью только что освободившийся Романов.

Следователь Кауркин действительно говорил о возможном новом уголовном деле за это интервью, однако пока никаких новых обвинений не предъявлялось, говорит адвокат Губин.

«Лечение… Если попадете в СИЗО, сами увидите»

В своей жалобе, направленной в ЕСПЧ, заключенный Илья Романов отмечает, что в отношении него был нарушен ряд статей Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Так, он подвергается необоснованно длительному заключению: уже больше года, с 29 октября 2013 года, Романов находится под арестом, его дело до сих пор не передано в суд, а следственных действий с ним не проводится.

«В случае с моим уголовным делом никакой “особой сложности” не имело места. Я являюсь единственным обвиняемым по делу. По делу отсутствуют потерпевшие. Также по делу отсутствуют свидетели, которые изобличали бы меня в приготовлении к террористическому акту. Как усматривается из текстов предъявленных мне обвинений, фактическая сторона дела является крайне простой и заключается в хранении мной взрывчатого вещества в количестве около 100 граммов, а также самодельных пиротехнических изделий (которые следствие пытается представить как “взрывные устройства”)», — утверждает он.

Кроме того, по мнению Ильи Романова, в его случае были нарушены права на свободу мысли и совести и на свободу выражения мнения: при обыске была изъята литература, «которая в Российской Федерации не подвергалась никакому запрету» — в частности, труды Льва Троцкого и исследования по социальной психологии. Никаких экспертиз изъятого не проводилось, тем не менее, в материалах суда и следствия изъятые книги объявлены «литературой экстремистского содержания».

Было нарушено и право на справедливое судебное разбирательство: без законных оснований «ряд судебных заседаний по вопросу о продлении срока содержания под стражей был проведен в закрытом режиме». По словам Романова, суд объявлялся закрытым в тех случаях, когда на заседание приходила публика и журналисты. Анархист также указывает на нарушения в ходе рассмотрения его апелляционных жалоб.

За время содержания в СИЗО Илья Романов и его адвокат Евгений Губин написали около 80 жалоб на действия следователей и сотрудников нижегородского Центра по противодействию экстремизму. Практически все они остались без удовлетворения.

Губин предполагает, что в суд дело Романова может быть передано не раньше середины января. Следствие еще даже не начало знакомить его подзащитного с материалами дела.

На вопрос «Медиазоны» о состоянии его здоровья и последствиях происшедшего Илья Романов ответил так: «Мне ампутировали левую кисть и левое предплечье в нижней трети. Больше никакого ущерба здоровью не было. Вначале была еще эрозия роговицы левого глаза, повреждения лица, но это все прошло. Боли в левой руке за первые месяцы так и не прекратились, я сомневаюсь, исчезнут ли они когда-нибудь вообще. Боли бывают нескольких разновидностей — одни очень мучительные, другие не очень. А лечение… Если попадете в СИЗО, то сами увидите, какое там лечение».