С 2001 года в России вышло 290 книг на иностранных языках, адаптированных по методу Ильи Франка. Их суммарный тираж превысил миллион экземпляров. Илья Франк переводит с ряда германских, романских, а также восточных языков. Он написал три книги о немецком языке, в 2014-2015 годах вышли его культурологические исследования «Алогичная культурология», «Прыжок через быка» и «Тень от шпаги. Морфология литературного произведения». Новая книга «Рассказы о немецких словах» выйдет, когда ее автор уже покинет Россию: в конце года 52-летний Илья Франк намерен репатриироваться в Израиль.
В 2014-2015 годах вдвое выросло число россиян, желающих переехать на постоянное место жительство в Израиль, и у посольства этой страны в Москве появились очереди. Причины, в первую очередь, политические. Илья Франк рассказал о том, почему он решил покинуть Россию:
– Я уезжаю из-за нацистской атмосферы, которая сложилась в России, в которой жить очень неприятно. Хотя я работаю дома и редко выхожу на улицу, но как только я выхожу, я ее сразу ощущаю. Дома у нас нет телевизора, но я выхожу и вижу лозунги, слышу разговоры, вижу, какие книжки выставляются в крупных магазинах как рекомендуемые к чтению, вижу наклейки на машинах, надписи – и понимаю, что страна заражена. Поскольку я по образованию преподаватель немецкого, я много читал немецких книжек о тридцатых годах в Германии, смотрел документальные материалы, Геббельса слушал в оригинале, я вижу, конечно, параллели, и это очень неприятно. Потом у меня дочке сейчас шесть лет, она через год должна идти в школу. Я с ужасом думаю, что она может пойти в российскую школу, потому что там будет нацистская пропаганда. Недавно я получил визу на ПМЖ в израильском консульстве.
Возможно, вы читали статью Владислава Иноземцева, который говорит о неправомерности сравнения России с гитлеровской Германией, но отмечает поразительное сходство с муссолиниевской Италией, даже аналог Крыма есть – это захват Абиссинии. То есть это, пишет Иноземцев, не нацизм, а фашизм в чистом виде.
– Да, может быть, больше похоже на фашистскую Италию, что тоже, согласитесь, малосимпатично. Однако и с Германией несомненные параллели. Есть, конечно, и сильные отличия. Например, немцы, помимо пропаганды, видели решение проблемы безработицы и улучшения своей жизни – и шли за национал-социалистами. Русские идут в том же направлении, несмотря на то что видят ухудшение своей жизни. Еще интересно, что речи руководителей страны и даже церковных руководителей сделаны часто по образцу речей Геббельса. А то и прямо фразы берутся напрокат, с незначительными поправками. Так что те, кто составляют эти речи сейчас, просто пользуются старым проверенным рецептом.
– Я полгода назад записывал интервью с вашим однофамильцем профессором Максимом Франк-Каменецким. Он тоже говорил о том, что Россия стала похожа на гитлеровскую Германию, но с одним исключением: нет антисемитизма. Согласитесь с ним?
– Нет, не соглашусь. Хотя у меня нет телевидения, я захожу иногда на YouTube, что-то смотрю. Я слушал, например, речь Дмитрия Смирнова, церковного деятеля известного. Он говорил о журналистах противоположного ему лагеря, которые ему не нравятся, о либералах и так далее. Говорил об их негативном влиянии, а поскольку у некоторых из них еврейские имена и фамилии, он на них тормозил, смаковал их. Это, конечно, нацизм, это антисемитизм. Сейчас он обострился. У меня отец еврей, а мать русская. Если я еду в Израиль, я репатриант, то есть я свой. Понимаю, что и там, возможно, кто-то будет на меня смотреть косо, как на «понаехавшего». Но я готов быть израильским гражданином, я готов работать на благо Израиля. Вот этот настрой, что я себя чувствую заранее не чужим, а гражданином, – это важно.
– А в России чувствуете себя чужим?
– Да. Причем это началось где-то год назад. Я не чувствовал себя здесь чужим, пока не начался «Крымнаш». 90% населения поддерживает фашистскую политику. До этого я ухаживал за мамой, она была 14 лет лежачей больной, и уехать я никуда не мог, даже если бы захотел. Год назад она умерла, и я уезжаю. А тут еще так повернулось в стране всё. Передо мной, и не только передо мной, сейчас три возможные линии действия: бороться с режимом, уехать от него, сидеть тихо и не высовываться. Я выбрал вторую линию. Потому что какой смысл бороться с режимом, когда его поддерживает почти все население страны?
– Это хладнокровное решение или эмоциональный всплеск? Что было последней каплей?
– Я думаю, что последней капли не было. Мой отец родился в местечке между Украиной и Молдавией, село Крутые, еврейское местечко. Он родился в 1912 году, до революции, я поздний ребенок. А мой дед был сионистом и преподавателем иврита в этом местечке. Мой отец помнил петлюровцев, они убили его деда. Его дед был мельником. Петлюровцы, видимо, проводили что-то вроде продразверстки. Они завалили его жмыхом, и он задохнулся. Мой же дед учил моего отца ивриту, когда еще не было государства Израиль, когда Тель-Авив только начинали строить, и не учил его идишу и украинскому, запретил с ним общаться родственникам и даже маме на этих языках, решил поставить такой эксперимент – только иврит. Потом, правда, мой отец все равно перешел на идиш и на украинский, забыл иврит, помнил только какие-то слова. Но что-то он мне передал, любовь к еврейским писателям, к Шолом-Алейхему. Говорил, что его отец знал Бялика. У меня всегда был интерес к Израилю, к еврейским делам. Я в 1980-е годы прочел «Танах» на иврите. Так что репатриироваться – не случайное решение.
