Иловайск
Российские войска имели приказ полностью уничтожить наших в Иловайске, — боец АТО. Боец батальона «Донбасс» рассказал, как ему удалось выбраться из «Иловайского котла».

29 августа исполнился ровно год со дня расстрела украинских частей, выходивших из «Иловайского котла» по так называемому «зеленому коридору», который подготовили вторгшиеся на территорию Украины российские солдаты. Именно в момент выхода украинские военнослужащие понесли наибольшие потери — как минимум 366 погибших. Один из участников тех событий — пулеметчик роты охраны батальона спецназначения «Донбасс» Национальной гвардии Юрий Михальский (позывной «Мишка») рассказал «Апострофу» о том, как ему удалось выбраться из «котла». По словам бойца, «зеленый коридор» был ловушкой — российские войска имели приказ уничтожить украинские части. Но наши бойцы оказали сопротивление, нанесли противнику урон, и это спасло многим жизнь.

— Юрий, расскажите, как разворачивался штурм Иловайска, и как при этом действовали добровольческие батальоны?

— Удачный штурм был 18 августа 2014 года. Этот день можно считать датой взятия, по крайней мере, части Иловайска, потому что мы никогда не контролировали этот город полностью. Мы заняли несколько опорных точек, например, школу и депо. Бои в городе вели добровольческие батальоны МВД «Донбасс», «Днепр», «Миротворец», «Ивано-Франковск», «Свитязь» и «Херсон». Все они назывались батальонами, но по своей численности это были роты или даже взводы. Самым многочисленным в Иловайске был наш батальон, а вокруг города стояли подразделения вооруженных сил.

-Вы ощущали присутствие российских войск?

— Уже после выхода из кольца я общался со своими побратимами, которые побывали в плену. Один из бойцов рассказал, что за железной дорогой, в той части города, которую мы уже не контролировали, находились регулярные части российской армии — спецназ, численностью превосходивший нас. Сколько их было всего — мы не знали, однако точно несколько сотен. Но штурмовать они нас боялись, потому что мы неплохо укрепились. Прежде всего, это касается депо. Взял его батальон «Донбасс», но удерживали ребята из батальона «Миротворец». Эти парни воевали очень хорошо. С бойцами из «Миротворца» я потом выходил из окружения.

— Почему вам не удалось продвинуться дальше?

— Начиная с 19 числа, мы вели постоянные бои за город, пытались занять новые территории, но, к сожалению, в 20-х числах, как я понимаю, начали заходить регулярные части российской армии, и нам стало тяжелее. Потому что одно дело воевать с сепаратистами — алкоголиками и наркоманами, а другое дело — с обученными частями. Конечно, мотивация у них не такая, как у нас, но, по крайней мере, это солдаты. Еще одна причина, почему, по моему мнению, нам не удалось продвинуться вперед — это недостаток техники, сковывавший наше движение.

— 19 августа мы слышали об успешных боях за Иловайск. А 25 августа все круто переменилось. Что произошло между этими датами?

— Я могу рассказать вам, что происходило после 21 августа, потому что именно в этот день я зашел в город вместе с последними подразделениями нашего батальона. Я был за рулем топливозаправщика. По всей видимости, кольцо окружения уже тогда начало сжиматься, потому что наша колонна попала под минометный огонь. Правда, он был не плотным и не прицельным, но, знаете ли, не очень приятно ехать за рулем топливозаправщика, когда рядом рвутся мины. Вечером того же дня мы попали под обстрел еще раз. Началось с минометов. Потом последовали залпы из «Градов», и, наконец, в 1:20 нас начали обстреливать из САУ. Это уже гаубицы. Страшное оружие! Очень неприятно сидеть в простом погребе и ждать, пока закончится обстрел из САУ. Когда перестали стрелять — все вокруг нас уже пылало — и машины, и дома.

— Говорят, что стоявшие вокруг Иловайска подразделения ВСУ поддерживали вас огнем. Вы ощущали эту поддержку?

— Я слышал, что команды экипажей двух или трех БМП остались в Иловайске просто потому, что не захотели нас бросать. Насколько я знаю, им был дан приказ выходить из города. Но они решили остаться с «Донбассом» до конца. То есть поддержка была благодаря личным отношениям. До 24-го или даже до 25-го августа ощущалась и поддержка нашей артиллерии. За артиллерийскими дуэлями можно было наблюдать по вспышкам от реактивных систем залпового огня с одной и с другой стороны. Смотришь на горизонт, видишь вспышку и гадаешь — наши или по нам.

— Когда вы поняли, что вы окружены?

— 24 августа нас мощно обстреляли из «Градов». Ранили моего друга. Как я понял, именно в этот день кольцо замкнулось. Последняя колонна выехала из Иловайска 26 августа. Она состояла сплошь из раненых. Даже водители — и те были ранены. Колонну прикрывал армейский БТР, и, если бы не он, может быть, никто бы и не вышел.

— А вы остались в городе?

— Еще остался. Помимо контузии, которую я получил 24 августа — возле меня упала ракета — я был ранен еще и в бою 25 августа. В этот день была предпринята попытка взять нашу базу. Атаковали со всех направлений, смяли наши посты, и мы были вынуждены отступить в школу. В бою я получил повреждение шейного позвонка. Забегая наперед, я скажу, что мне даже повезло: если бы не это ранение, мы бы с вами не разговаривали…

— Что же было дальше?

— 28 августа командир поручил мне вывезти раненых в госпиталь в село Грабское. Мы воспользовались периодом с 16:00 до 20:00, когда была договоренность о прекращении огня. Но рано утром 29 августа внезапно поступила команда: «Тревога. Всем сбор. Зеленый коридор. Выходим». Я попал в компанию к ребятам из батальона «Днепр-1». Мы ехали на обычной «Газели» марки «Рута», типа городской маршрутки. Мы тронулись в путь и практически сразу попали под минометный обстрел.

— Так почему вы говорите о везении, когда вспоминаете о ранении 25 августа?

— Я видел, как уходили ребята из нашей роты на КамАЗе, и просто не успел запрыгнуть к ним грузовик. Как я потом узнал, этот КамАЗ обстреляли из пулемета, но борта выдержали, потому что там были наварены дополнительные металлические листы. Затем машину дважды обстреляли ПТУРами. Две ракеты попали в борт, а потом было еще попадание из танка прямо в кабину. И конец… Погибли, по-моему, 12 человек. Так вот, если бы я не был ранен 25 числа, то ехал бы в этом КамАЗе, в кузове вместе со всеми…

— А что стало с ребятами из «Днепра-1»?

— Переждав минометный обстрел, мы поехали дальше. В какой-то момент мы соединились с колонной из военнослужащих ВСУ. Вероятно, это были артиллеристы, потому что их грузовики тащили за собой орудия. Практически сразу нас начали накрывать плотным огнем из стрелкового оружия. Мы покинули автобус, который на пробитых колесах куда-то уехал. Я слышал, что потом этот автобус был подбит и сгорел. Затем я увидел в поле БМП. Некоторые ребята уже были на броне. Мне помогли залезть на борт, и мы двинулись дальше. Обстрел тем временем продолжался. По всей видимости, по нам начали стрелять еще из танков, потому что в непосредственной близости от нас начали взрываться машины. На БМП я ехал, лежа прямо за башней. В этот момент в машину попал выстрел либо из танка, либо из ПТРК. Я скатился на землю. Экипаж БМП погиб. Видимо, нас обстреляли кумулятивным боеприпасом, потому что иначе, сидя на броне, и я бы не уцелел.

— Как вам удалось выбраться?

— Я перебежал через посадку, где как раз стояла другая БМП. Точно так же я лег за башню, и мы продолжили движение. И тут же угодили под еще более мощный обстрел. Я лежал на спине, вел огонь по точкам, которые видел. В этот момент я получил пулю навылет. Она зашла в бедро и вышла в районе поясницы. При этом она ударилась о рукоятку моего пистолета и ушла в сторону. Не было бы пистолета — зашла бы под броник. А это очень плохое ранение… Кстати, пистолет остался в рабочем состоянии. Раздробило только рукоятку, а затвор и механизм оказались целыми. Боли же в тот момент я совершенно не почувствовал.

— Куда вы в итоге прибыли?

— В Новокатериновку. Там я увидел еще одну БМП. Также там был, по крайней мере, один танк, который вел огонь по окрестным холмам, с которых нас обстреливали. Нас снова накрыли огнем из минометов и танков. Снаряд проломил крышу одного из домов, а потом был подбит и наш танк. Ему оторвало башню, и она упала на крышу еще одного дома. Мне пришлось спуститься в погреб, где я увидел много наших раненых ребят. И тут мне пригодились навыки парамедика, которые я получил в учебке. Будучи сам раненым, я принялся перевязывать, перематывать, затягивать. Меня же перемотали немного позже…