(Опубликовано в сентябре-октябре 2010 года в частном интернет-журнале Widerhall Nr. 57 под названием «Моё письмо Михаилу Горбачёву» («Mein Brief an Michail Gorbatschow»). Автор письма лейтенант в отставке Гейнц Унру (Leutnant a.D. Heinz Unruh).
Предисловие:
В 2008 году я прочитал в одной газете обсуждение «Воспоминаний» Михаила Горбачёва. С несколькими пассажами в этой книге я был полностью не согласен, потому что как свидетель того времени лучше знаю, как было на самом деле. В 1942 году я был в качестве командира подчинённой мне группы солдат, которая входила в состав гренадёрского танкового полка 3, входившего в состав 3-й танковой дивизии, в составе военной группы под командованием гауптмана Бёзанга, расквартирован в деревне Привольное именно в доме семьи Горбачёвых. (Ich war 1942 mit meiner Einheit, dem PzGrenRgt 3, das zur 3. Panzerdivision gehörte, als OB bei der Kampfgruppe Hptm. Bösang in dem Dorf Priwoljnoje einquartiert und im Haus der Familie Gorbatschow.)
Маленькому Михаилу тогда было около 10 лет и, если господин Горбачёв прочитает моё письмо, то он, наверняка, вспомнит о том, как немецкие солдаты вели себя на самом деле, а именно – безупречно. Жаль, что в его воспоминаниях об этом ничего прочитать нельзя. Кстати, на моё письмо ему я до сих пор так и не получил ответа.
Уважаемый господин Михаил Горбачёв,
По праву вы будете удивлены тем, что получили письмо от бывшего немецкого солдата. В качестве одного из последних свидетелей того бурного времени я хотел бы со всем причитающимся уважением указать на несколько пассажей из Вашей книги, в которых опубликованы высказывания, совершенно не подходящие Вам – уважаемому мной человеку. Только то обстоятельство, что в одной из германских газет был опубликован отрывок из Вашей книги «Воспоминания», заставляет меня, бывшего вынужденного жителя Вашей родной деревни и тем самым свидетеля того времени, в интересах правды и защиты чести моих павших товарищей, напомнить о том, как всё было на самом деле.
Как солдат и офицер я имел едва ли объяснимое счастье пережить ужасные военные и послевоенные годы. Поэтому я могу как более старший человек дать ответ на основе пережитого мною Вам, на Ваши, пережитые в более юном возрасте воспоминания. По Вашему высказыванию в Вашей книге, я был одним из так называемых представителей «расы господ», которые прошли по Вашей деревне, грабя и убивая.
Да, господин Горбачёв, я был в составе моей военной части (военная группа гауптамана Бёзанга – Kampfgruppe Hauptmann Bösang) на протяжении многих недель гостем Вашей деревни. Расквартирован я был с несколькими моими товарищами в доме Ваших родителей. У меня были хорошие, даже дружественные отношения не только с Вашей доброй матушкой, но и с другими жителями деревни.
Наш командир, гауптман Бёзанг (погиб в 1945 году) считал себя ответственным за жителей деревни. Моя группа (часть) входила в состав 3-й танковой дивизии. Как с нашей стороны, так и со стороны жителей деревни не было враждебного настроя, вследствие чего не было и партизан. Ещё сегодня я с величайшим уважением думаю о женщинах и матерях, которые вынуждены были влачить в ужасных условиях своё жалкое и горемычное существование.
Причиной этих ужасных жизненных условий были не действия немецких оккупантов. Нет, они были результатом советской политики. Ни в одной другой европейской стране я не встречал столько бедности, убогости и несправедливости, как в так называемой «стране рабочих и крестьян». Жители деревни рассказывали нам, что Красная армия при своём оступлении применила тактику выжженной земли. Это означает, что при отступлении по сталинскому приказу в деревне были реквизированы и уничтожены все продовольственные запасы.
То обстоятельство, что мы вынуждены были жить вместе с жителями деревни в самых стеснённых условиях (наши противники на западе, так же, как и на востоке \оккупированной Германии – прим. переводчика\ позже изгоняли жителей из их домов), дало нам уникальную возможность познакомиться с тяжёлым бытом местных жителей, это же обстоятельство вынудило нас делить с ними нашу пищу.
Мы узнали от замученных жизнью людей (в деревне ведь было больше женщин, чем мужчин), что ГПУ арестовало или убило по одному или более членов их семей. Я могу заверить Вас, господин Горбачёв, что нам, молодым солдатам, никто и никогда не внушал, что мы дожны вести себя как «представители расы господ». (в тексте используется слово «Herrenmenschen» — прим. переводчика). А Ваша мама осталась в моей памяти, как сердечная, добрая женщина.
В этом месте мои воспоминания вернули меня к образу моей матери, которая в это же время в тысячах километров от меня думала обо мне – точно так же, как Ваша мать думала о своём муже, который в это время воевал на фронте против нас. Моя мать писала мне в своих письмах, чтобы я в чужой стране обращался с людьми так, как я бы хотел, чтобы обращались с моими близкими. Ваша мама находила для нас, молодых солдат (нам было тогда не более 18 лет), успокаивающие слова, когда нам приказывали отправляться на позиции.
Мы делили с хозяевами домов, в которых квартировали, нашу еду, мы обязательно и прилично оплачивали тех кур, которые делали сытнее нашу еду. Совершенно убеждённо я ещё раз подчеркну, что наши взаимоотношения с русскими людьми и кавказскими народами были дружественными. К своему письму я прилагаю памятку солдата вермахта, в которой совершенно чётко было указано, как мы должны были себя вести с другими народами.
