«Апрашка»

Каждый петербуржец, если спросить о том, что его беспокоит, укажет на рынок «Апраксин двор», расположенный неподалеку от Гостиного двора. В девяностых годах «Апраксин двор» превратился в классическую продуктово-вещевую толкучку и прибежище для криминальных личностей, где действовали только одни законы — местные. Как и на любом подобном рынке, более 90% процентов работников составляли выходцы из Кавказа и Средней Азии, законность документов которых вызывала подозрение у МВД и рядовых граждан, но далеко не у органов ФМС. Ближе к середине нулевых годов мэрия города предприняла реконструкцию рынка. Тендер на реконструкцию получила фирма, близкая к олигарху Олегу Дерипаске. Реконструкция в итоге привела к тому, что на и без того не упорядоченной территории «Апраксина двора» стало трудно разобрать, что там чье и кто хозяин. В таких условиях на рынке ближе к нулевым годам самоорганизовалась мечеть.

Самоорганизовалась, потому что почти никто из городских властей не заметил ее появления. Заметить было трудно: мечетью стало помещение в одном из корпусов рынка, площадью примерно в 300 квадратных метров. Издали и не приметишь: то ли склад, то ли подсобка, то ли общежитие. Впрочем, мало кто из горожан рисковал заглядывать вглубь «Апрашки» (так называют в городе этот рынок). А проверящие чиновники, как правило, дальше руководящих кабинетов рынка не заходили и в то, в каких условиях работают сотрудники рынка, не вникали.

Работающие на рынке этнические мусульмане (большая часть работников) стали посещать эту мечеть, составив ее приход. В мечети наладилась обычная приходская жизнь: с беседами, чаепитиями, знакомствами, договоренностями и т. д. Опять же, все в своем узком кругу. Посторонних там не привечали, а те предпочитали не вмешиваться в чужие дела.

«Единство» по рецептам «Аль-Азхара»

Имамом мечети стал представитель таджикской диаспоры Санкт-Петербурга Абдурахман Акилов — перебравшийся из Таджикистана исламский проповедник. Из биографии 52-летнего Акилова известно, что он учился в каирском университете «Аль-Азхар» исламской теологии, работал диктором на каирском радио. Обосновавшись в Питере, Акилов стал преподавать арабский язык на курсах при местной мусульманской организации «Аль-Фатх» и параллельно открыл собственную религиозную организацию «Вахдат» (Единство). Впрочем, с «Аль-Фатхом» у Акилова не заладилось. Эта относящаяся к Совету муфтиев России структура в 2009 году была изобличена ФСБ в распространении запрещенной в РФ литературы, в частности, работ основателя террористической организации «Хизб-ут-Тахрир» Такиуддина Набхани. В ходе обыска силовики также обнаружили сумку с боевыми патронами и пакет с марихуаной. Хоть «Аль-Фатх» после этого скандала и продолжила свою деятельность (вопрос, почему?), многие ее сотрудники предпочли больше не иметь с ней дел. Акилов ушел в дела «Вахдата». Через «Вахдат» он добивался у мэрии открытия в городе новых мечетей и медресе. Скорее всего, появление в «Апрашке» мечети как-то было связано с «Вахдатом».

В интервью сайту IslamNews, данном в 2008 году, сподвижник Акилова по «Вахдату» Имомхади Мирзоев сказал: «Вахдатом» в центре Санкт-Петербурга арендовано у мэрии здание под мечеть на 700 человек, «и здесь же будет организовано медресе». Мирзоев сказал, что мечеть и медресе работают уже на подготовительном этапе, и туда ходят не только этнические мусульмане, но и местные русские. В дальнейших планах у «Вахдата» было создание в Питере альтернативной мусульманской системы образования — создания детских садов и школ для таджиков и детей других мусульман, где они учились бы исламу, чтобы потом не превратиться в «своеобразное сословие грязнорабочих, бесправных нелегалов, съеживающихся под надменными взглядами высокомерных жителей обеих столиц» (цитата из интервью Акилова). Стоит обратить внимание, что примерно в то же время небезызвестный Нафигулла Аширов ратовал за создание в российских городах мусульманских анклавов, чья задача была аналогична той, которую продекларировал Акилов.

Проповеди среди русских

Из слов таджиков из «Вахдата» про арендованное у мэрии помещение под мечеть и медресе на 700 человек следует, что речь шла, скорее всего, именно о мечети — самострое на «Апрашке». С вместимостью проповедники слегка занизили: на трехстах «квадратах» можно разместить более тысячи человек. Но в плане функционала помещения они говорили правду: молитвенный зал одновременно служил и религиозно-просветительским центром, куда ходили учиться исламу не только этнические мусульмане, но и русские. Завлечением русского контингента занимался руководитель питерского исламского центра «Мекка» Ринат Валиев — представитель местной татарской общины, воинствующий татарский национал-сепаратист, с уклоном в прямой джихадизм. При «Мекке» существует мактаба (начальная мусульманская школа), куда люди Валиева почему-то усердно зазывают русских, особенно молодых незамужних девушек.

Вот в каком свете Валиев представляет своим подопечным российское государство: «Наши враги с флагами, на которых было изображение „Георгия, убивающего змея“, шли оккупировать татарские государства. Оккупанты с такими портретами и ленточками оккупировали Казанское, Астраханское, Сибирское, Крымское и другие ханства. Под знаменами с такими ленточками и портретами уничтожали наши мечети, города, предков. Тысячи мечетей были уничтожены и превращены в церкви. Из надмогильных плит оккупанты строили себе дома, храмы. На оккупированных после 1552 года территориях татарских государств во время ремонта православных церквей, в фундаменте и стенах часто находят надмогильные плиты с арабской вязью». Валиев учит своих шакирдов обоих полов, что российские государственные праздники — это харам, а тот российский мусульманин, который празднует 9 мая и возлагает цветы к монументам советским солдатам и Вечному огню — «мушрик», то есть язычник, и «кяфир». Валиев также занимается политической деятельностью. Например, он на протяжении многих лет жалуется, что в Санкт-Петербурге, где живут около 800 тысяч мусульман — всего одна мечеть, да и та в руках «красного» (то есть провластного) муфтия, от структуры Талгата Таджутдина. Поэтому, говорит татарский сепаратист, городу нужно больше мечетей, но власти Питера мечетей не строят, из чего следует, что Россия — «кяфирская страна». Валиева охотно цитируют такие специфические сайты как «Кавказская политика».

Мечети и муфтияты

Насчет числа мечетей в городе Валиев откровенно лжет. Всего в городе две официальных мечети: Соборная мечеть города на Кронверкском проспекте (Петроградская сторона) и Коломяжская мечеть на Васильевском острове. Помимо них существуют также мусалли (молельные комнаты) разной степени вместимости. Как правило, мусалли обустраиваются на рынках или вообще при торговой инфраструктуре, и туда ходят, в основном, приезжие мусульмане. Точное число существующих мусаллей неизвестно, поскольку многие из них функционируют на нелегальном положении, по причине того, что там в разное время находили ваххабитов и других экстремистов. Соборная мечеть и Коломяжская мечеть относятся к входяшему в Центральное духовное управление мусульман России (ЦДУМ) муфтияту Петербурга и Северо-Запада. К Совету муфтиев России — извечному конкуренту ЦДУМ — относятся отдельные группы мусульман, существующие при одной молельной комнате и зарегистрированные как местные религиозные общественные организации мусульман (МРОМы). Мечеть при Апраксином дворе и валиевская «Мекка», где учат ненавидеть Россию, — примеры типичных МРОМов. В октябре 2014 года в планах ДУМ Санкт-Петербурга также было строить третью в городе мечеть — на Товарищеском проспекте.

Соборная мечеть Санкт-Петербурга с 1990 годов была оплотом противодействия ваххабизму. Ее имам-хатыбом был многолетний муфтий города Джагфар Панчеев. О Панчееве до сих пор вспоминают, что он любого российского имама, который учился исламу в Саудовской Аравии и Катаре, воспринимал как потенциального террориста. После смерти Джагфара Панчеева в 2012 году новым муфтием города стал его сын Равиль. При Равиле-хазрате в муфтияте начались интересные пертурбации. Как и его отец, Равиль Панчеев с самого начала продекларировал неприятие в городе любого джихадизма. Он приветствовал профилактические мероприятия ФСБ и полиции по выявлению экстремистов. Но при этом Равиль Панчеев стал демонстративно отталкивать от себя мусульман с патриотическими позициями. Зато почему-то приблизил к себе русофоба Рината Валиева с его «Меккой», позволив Валиеву войти в «ближний круг» муфтията. Как отмечали мусульманские общественники, ДУМ Санкт-Петербурга к джихадизму и экстремизму относится избирательно. Репрессировать позволяется только тех джихадистов, которые открыто заявляют о своих убеждениях, а сидящих в «тени» нелегалов почему-то не трогают. А случай с Валиевым показывает, что и с явными врагами российской безопасности у Равиля-хазрата весьма «интересные» отношения.