На марш после войны.

Националисты во главе с Дмитрием Демушкиным подали заявку на проведение «Русского марша» 4 ноября. Подготовка к мероприятию происходит в условиях, когда дела националистов в России плохи, как никогда. Роман Попков рассказывает, как националисты пришли к упадку и какое организационное новшество готовит Демушкин к грядущему «Русскому маршу».

2009–2013 «Русский марш» по Люблино: от успеха к деградации

В 2009 году националистические организации отказались от борьбы с властями за право проведения «Русского марша» в центре Москвы и согласились на шествие в Люблино. С тех пор колонны ультраправых почти каждый год ходят 4 ноября на фоне унылого городского ландшафта юго-востока Москвы, и стало удобно отслеживать численность маршей, а следовательно, и состояние националистических организаций.

В 2009– 2011 годах количество участников «Русского марша» устойчиво росло: от двух тысяч в 2009-м до рекордных 10–12 тысяч в 2011-м (организаторы называю еще большие цифры).

Распространению националистических идей в этот период способствовала и масштабная несанкционированная акция ультраправых на Манежной площади в конце 2010-го в ответ на убийство кавказцами футбольного фаната Егора Свиридова.

Ноябрь 2011-го — пик популярности и «Русского марша», и той формы русского национализма, которую он олицетворял. К этому времени уже были запрещены как экстремистские две крупнейшие ультраправые организации России: «Славянский союз» Дмитрия Демушкина и ДПНИ Александра Белова. Но Демушкин с Беловым, наиболее медийные и влиятельные лидеры националистов, сумели договориться и создать вместо двух своих запрещенных организаций одну общую — «Этно-политическое движение «Русские»» (ЭПО «Русские»), в рамках которого актив запрещенных «Славянского союза» и ДПНИ сосуществовал относительно бесконфликтно. Белов с Демушкиным, совместно руководившие ЭПО, также сумели избежать конфликтов, заметных извне. Следует отметить, что здесь лидеры ультпраправых проявили себя более договороспособными политиками, чем либералы, которые объединяются с куда большим трудом и куда меньшим успехом.

Именно ЭПО «Русские» (сейчас это движение также запрещено в России) было организационным костяком «Русского марша» 2011 года. Помимо «Русских» в акции приняли участие большинство националистических организаций, групп и группировок Москвы, а на митинге после шествия выступал Алексей Навальный.

В 2012–2013 годах численность маршей падает до 5–6 тысяч человек. То есть серьезное снижение численности маршей началось еще до украинского кризиса, с которым обычно связывают кризис русского национализма. Такое падения популярности «Русского марша» могло стать следствием спада всей политической и общегражданской активности в России после протестов 2011–2012 годов, которые не завершились ничем хорошим.

Апатия и отчаяние в обществе — вещи токсичные. Появившись, они в равной мере отравляют всех, кто способен на самостоятельную, а не модерируемую государством активность.

Одна из причин спада 2012–2013 годов, по мнению директора аналитического центра «Сова» Александра Верховского, кроется в неудачном для националистов участии в общегражданском протесте: «Националисты надеялись, что участие в протестном движении 2011–2012 годов как-то поможет, но вместо этого они скорее растеряли старых людей, а новые не пришли».

Но следует отметить, что во времена «Болотной — Сахарова» у националистических лидеров не было особого выбора: игнорировать протест или оставаться нейтральными они не могли, так как в тот период большинству политически активных граждан России казалось, что решается судьба страны, и неучастие в протесте имело бы для националистического лагеря еще более разрушительные последствия.

Впрочем, спад 2012–2013 годов оказался не столь значительным на фоне кризиса русского национализма (и как идеологии, и как политического проекта), разразившегося в 2014-м. Безусловно, это самый серьезный кризис с момента возвращения национализма в Россию в конце 1980-х — начале 1990-х.

2014–2015 Украинский фронт внутривидовой борьбы

Как ни парадоксально, кризис русского национализма, длящийся с 2014 года, напрямую связан с понятиями «русская весна» и «русский мир».

Часть ультраправых организаций охотно приняла кремлевскую политику в отношении революционной Украины, направленную на отторжение Крыма (программа-минимум) и всей юго-восточной Украины от Луганска до Измаила (программа-максимум). «Да, мы теперь с государством, это наша повестка», — заявила значительная часть организаций национал-патриотического характера: от стремящейся к буржуазной благопристойности Национально-демократической партии Константина Крылова до откровенных нацистов.

Другая часть националистов — как умеренных, так и радикальных — квалифицировала войну Кремля против Украины как карательную операцию против украинского народа, осмелившегося на революцию. Кроме того, симпатии этой публики вызывали украинские националисты, сумевшие стать важной боевой силой Майдана и выстоять в боях с милицией в Киеве. Одни русские националисты, симпатизировавшие украинской революции (например, Александр Белов), ограничивались саботажем политики Кремля по вербовке националистов на украинскую войну. Другие сами отправились воевать на стороне украинских военных против «русского мира».

Вполне возможно, русские ультраправые из проукраинской и антиукраинской фракций неоднократно сталкивались на полях сражений в Донбассе. До настоящий боев между ними на улицах российских городов не дошло (были лишь отдельные стычки), но «Русский марш» оказался под угрозой краха.

В 2014 году, по данным центра «Сова», на шествии в Люблино присутствовали всего около 1800 человек. Формальным организатором «Русского марша» была Национально-демократическая партия, дружественная проекту «Новороссия», но сторонникам «Новороссии», оказавшимся на мероприятии в явном меньшинстве, было неуютно. Многие месяцы спустя лидер НДП Крылов говорил, что его партия была на марше «единственной «незаукраинской» колонной». «Единственное, что мы сделали хорошего, — это испортили украинским товарищам обедню и плюнули в их суп, но суп был ихний», — сокрушался Крылов. Кроме традиционных националистических лозунгов, колонны скандировали «Русские против войны с Украиной», «Слава Киевской Руси — Новороссия соси!» и «Хватит кормить Донбасс».

Одновременно с маршем в Люблино в Щукино проходил «Русский марш за Новороссию», в котором, по подсчетам «Совы», приняли участие 1200 человек: представители РНЕ, «Великой России» и других организаций, горячо поддержавших войну в Украине.

В 2015 году ситуация стала еще более плачевной: в Люблино собрались менее тысячи человек, ЭПО «Русские» было уже запрещено, Дмитрия Демушкина превентивно задержала полиция (Александр Белов был арестован в 2014 году), а поклонники «Новороссии» полностью проигнорировали основной «Русский марш», проведя свои малочисленные мероприятия на несколько сотен человек.