Такой версии придерживается и Павел Дедух, содержавшийся в ИВС сначала с Кареном Енгояном, а затем с Пономарчуком, и участвовавший в следственных действиях, в том числе в проверке показаний на месте, в качестве понятого. «Когда мы ездили по этому маршруту, как якобы они грабили, он показывал пальцем, но у меня сложилось впечатление, что наугад. По-моему, его просто не было на месте — я сидел и знаю, как ведут себя в таких ситуациях. У меня сложилось впечатление, что этот четвертый, сын владельца ИП, он проигрался на бабки и просто их подставил — то ли случайно, то ли нарочно. Когда на видеокамеру стали снимать, там был оперуполномоченный работник, который подсказывал, где что находится», — говорит Павел.
Дедух — один из двух задержанных, который подтверждает, что видел в изоляторе временного содержания последствия побоев, которым подверглись Понамарчук и Карен Енгоян. «Карена в камеру буквально заносили, он еле зашел. Первая фраза была [от него]: «Мужики, меня будут еще выдергивать? Я все что они хотели, все написал». Он попросил обезболивающее, спрашивал, не будут ли его еще больше бить. Сказал: «Как мне сказали, так я и написал»», — говорилось в показаниях свидетеля.
Однако согласно материалам доследственной проверки в отношении оперативников ОМВД по Анапе, через полтора месяца Дедух отказался от своих показаний, сославшись на то, что дать их его вынудили родители Артема. «Примерно через полтора месяца ему на мобильный телефон позвонила Анна [Завгородняя] и предложила встретиться, на что он согласился и пришел к нему домой. Анна пояснила ему, что необходимо написать заявление в Следственный комитет о том, что якобы ее сына избивали сотрудники полиции во время его пребывания в ИВС. Также при этом присутствовал отчим Артема по имени Александр, который впоследствии предложил ему деньги, сумму не уточняли, сказали, чтобы он сам назвал сумму, а они ему ее отдадут за подачу ложного заявления. Он ответил отказом, тогда Александр сказал ему: «Паша, это будет на моей совести, если Артема посадят, мне терять нечего, я тяжело болен, мне осталось жить несколько лет, я возьму пистолет и постреляю оперативных работников». […] После чего он ушел из их дома и обратился в полицию с заявлением об обстоятельствах, которые ему предлагали Анна и Александр», — сказано в материалах проверки. Завгородняя называет этими показаниями полностью выдуманными: по ее словам, Александр не страдает какими-либо болезнями и не владеет огнестрельным оружием.
Позже Дедух отказался от заявления на родителей Пономарчука и объяснил, что написал его, поскольку оперативники угрожали ему реальным сроком: ранее Павел уже был осужден условно. «Они ко мне приезжали почти каждый день [после того, как свидетель рассказал о состоянии Пономарчука в ИВС]. Уговаривали отказаться от показаний и написать заявление на его родителей. В какой-то момент сказали: хочешь сесть — сядешь, у тебя сейчас условно. А если не хочешь сесть — напиши [заявление на Завгороднюю]. Я так понимаю, что за них конкретно взялись тогда, и мои слова многого стоили. Ну я и сказал, что сидеть не хочу, свое отсидел. Привезли в ОВД, они взяли телефон, спросили, зачем эта женщина звонила. Ну, я сказал как есть. Потом говорят — пиши, как мы скажем. Я написал. Но потом перечитывал. Не писал я этого ничего. Хочешь — сядешь, сгниешь в камере, говорят», — объясняет он.
В дальнейшем Дедух вновь подтвердил свои показания о применении насилия к задержанным в ИВС. По словам Завгородней, после этого мужчину оперативники стали регулярно задерживать по надуманным поводам, а суд — санкционировать административные аресты. «Каждый раз, когда я прихожу в это ОМВД, или муж мой приходит, Дедух постоянно в ИВС или в обезъяннике, они просто прописали его там», — говорит она.
О следах насилия на теле Пономарчука говорит также свидетель Бушенецкий, содержавшийся с Артемом в одной камере, и фельдшер, осматривавшая его перед водружением в ИВС. По словам женщины, на вопрос «За что вы его так?» она получила от одного из оперативников ответ «За отказ показывать документы». Есть в деле и копия судебно-медицинского освидетельствования от 12 января 2016 года, зафиксировавшего у Пономарчука многочисленные ссадины верхних и нижних конечностей, поясничной области, ягодиц и области между ягодицами, а также составленное спустя месяц заключение комплексной судебно-медицинской экспертизы, согласно которой эти повреждения «могут являться электрометками, местами прикосновения проводников электрического тока».
Тем не менее, следователь постановил, что «достоверно установить и сделать однозначный вывод об образовании [повреждений у Пономарчука от электротока] не представляется возможным». «По результатам проведенной проверки достоверно установить факт причинения [обвиняемым] повреждений сотрудниками ОМВД России по Анапе не представилось возможным. При принятии законного решения по результатам проведенной проверки необходимо руководствоваться [положениями Конституции и УПК], согласно которым любые неустранимые сомнения в виновности лица трактуются в его пользу. Следовательно, оснований для возбуждения уголовного дела по признакам преступлений, [предусмотренных статьями о превышении должностных полномочий с применением насилия, принуждении к даче ложных показаний и фальсификации доказательств], нет, ввиду отсутствия указанных составов преступлений. […] Таким образом, кроме заявлений и жалоб, каких-либо других объективных данных, свидетельствующих о применении насилия в отношении Арустамяна А. С., Пономарчука А. А., Енгояна К. С. и Енгояна Э. С. недозволенных методов ведения дознания в ходе проведения настоящей проверки не установлено», — говорится в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела.
Оно датировано 8 августа 2016 года. Артем Пономарчук был дома один, когда увидел в почтовом ящике письмо из Следственного комитета и прочитал его. «Он позвонил мне, и просто стал страшно кричать в трубку, у него была истерика дикая. Я приехала быстрее домой, и тогда он рассказал про это изнасилование палкой — раньше он о нем молчал. Полгода молчал. Я только тогда поняла, что после того, как мы его забрали, он нам постоянно говорил, что у него температура, температура… Я грешила, что температура у него из-за кисты, которую он еще давно подхватил, а оказалось, что из-за этих оперов», — вспоминает Анна Завгородняя. В этот же день Пономарчука госпитализировали с диагнозом «анальная трещина, осложненная кровотечением; параректальный абсцесс». Молодой человек пролежал в больнице почти месяц и перенес несколько операций.
По словам Завгородней, ее адвокат подавал жалобу на отказ в возбуждении уголовного дела против оперативников ОМВД Анапы, которые, по ее мнению, пытали Артема — Щербакова, Мельникова, Арутюняна, Марченко, Левина и Сильверструка — однако пока она не была рассмотрена. По просьбе матери обвиняемого эксперт московского «Центра медицинских экспертиз» провел независимое исследование, согласно которому анальная трещина образовалась от однократного воздействия тупого продолговатого предмета при обстоятельствах, не противоречащих словам самого Пономарчука. Следствие по его делу уже завершено.
