Враг государства и его основа Русского националиста Яна Петровского, обвиняемого в военных преступлениях на Украине, депортировали из Норвегии. Репортаж «Медузы».

В октябре 2016 года правительство Норвегии приняло решение о лишении вида на жительство и депортации в Россию Яна Петровского — уроженца Иркутска, который жил в Норвегии с 2004-го. Петровский — радикальный националист, которого подозревали в связях с неонацистом Вячеславом Дациком и который был одним из командиров группировки «Русич», воевавшей с украинскими войсками на территории самопровозглашенных Луганской и Донецкой областей в 2014–2015 годах (сейчас украинская прокуратура и международный уголовный суд расследуют причастность «Русича» к военным преступлениям). Специально для «Медузы» живущий в Петербурге итальянский журналист Джованни Пиньи рассказывает историю Петровского.

Полиция пришла за ним 18 октября 2016 года.

В тот день норвежский правый активист Ронни Бордсен, живущий на родине чемпиона мира по шахматам Магнуса Карлсена и солистки группы Aqua — в небольшом норвежском городке Тёнсберг, увидел, как его дом окружают вооруженные люди в форме и бронежилетах. Когда Бордсен открыл им дверь, полицейские сообщили, что пришли за его другом и соседом — гражданином России Яном Петровским. Речь, по их словам, касалась вопросов национальной безопасности. Бордсен попытался поспорить, но сотрудники полиции оттолкнули его и вошли в дом. Вскоре они нашли Петровского: покрытый татуировками 29-летний высокий мужчина с длинными волосами, заплетенными в хвост, безуспешно пытался дозвониться до своего адвоката.

Как вспоминает сам Петровский, его попытались арестовать; он ожесточенно сопротивлялся, но полицейских было больше, и они увезли россиянина, прожившего в Норвегии последние 12 лет, в участок. Уже там Петровскому сообщили, что у него есть пять дней, чтобы собрать вещи и покинуть страну: правительство решило его депортировать.

Норвежская пресса называет Яна Петровского праворадикальным экстремистом. Для украинских чиновников и СМИ он террорист и военный преступник. The New York Times упоминает о нем как об участнике «мутного националистического движения», члены которого под опекой российских властей пытаются «сдвинуть вправо» европейскую политику. Сам Петровский считает себя русским патриотом, которого незаконно выгнали из страны, где он провел всю свою взрослую жизнь.

Из Иркутска в Норвегию

Ян Петровский родился в Иркутске, неподалеку от озера Байкал. Когда родители развелись, он еще ребенком переехал вместе с матерью, занимавшейся торговлей, в Санкт-Петербург. Тогда же Петровский увлекся историей — в свободное от школы время участвовал в реконструкциях средневековых сражений (интересно, что военно-историческими реконструкциями также активно занимался другой будущий активный участник конфликта на Юго-Востоке Украины — Игорь Стрелков). В 2004-м, когда ему было 16 и он уже собирался поступать в университет, чтобы учиться на архитектора или графического дизайнера, его мать вышла замуж за норвежца — и он уехал из России вместе с ней.

Как теперь вспоминает Петровский, хоть ему и было непросто расстаться с друзьями и городом, в котором он вырос, интеграция в скандинавское общество не оказалась для него проблемой. Отчасти этому способствовал язык. «Я уже владел английским, и это помогло мне очень быстро выучить норвежский», — говорит Петровский. Окончив школу уже в Тёнсберге, он поступил на факультет графического дизайна в один из университетов Осло. Одновременно с учебой Петровский занимался спортом — летом катался на велосипеде; зимой на сноуборде; вел здоровый образ жизни.

Интересоваться историей молодой человек тоже не прекратил. Тёнсберг считается старейшим городом Норвегии; его герб датируется XIV веком; Петровский активно посещал музеи и археологические объекты, связанные с эпохой викингов.

На вопрос о том, почему он заинтересовался национализмом, Петровский отвечает, что «всегда был патриотом своей родины». Он убежден, что у него, как у всех русских людей, патриотизм «в генах», «просто не все могут эти гены раскрыть и понять». Вместе с тем он считает Норвегию второй родиной: на татуированных руках Петровского славянский бог войны Перун соседствует со скандинавскими рунами. Объясняя, как можно быть патриотом сразу двух стран, Петровский ссылается на общую историю славянских и скандинавских народов: «Норвежцы проходили по территории Древней Руси, русские заселяли север Норвегии. Там у нас был общий язык с норвежскими племенами, он назывался „руссенорск“».

В современном норвежском обществе Петровский, впрочем, быстро разочаровался. «Мне не хотелось превращаться в обычного человека, которому все равно, лишь бы работать и есть, работать и есть, — поясняет он. — Я всегда стремился к чему-то большему. Чтобы за мной люди шли, чтобы слушали меня. Чтобы стремились, как и я, к русскому идеалу. А русский идеал — это очень просто: нести свет и мир этому миру».

Юноша считал, что норвежцы забыли о своих национальных корнях, и осуждал своих ровесников, которые, по его мнению, теряли национальную идентичность, превращаясь в «серую массу». По мнению Петровского, чрезмерная инклюзивность и либеральность общества воспитывает людей, которые считают себя европейцами, а не норвежцами. «В России абсолютно нормально называть себя националистом. В Норвегии же не очень принято так говорить. Они даже патриотами боятся себя называть, — возмущается Петровский. — Эта ультратолерантность сильно мешает самоидентификации народа».

Вскоре Петровский нашел себе единомышленников среди местных патриотов. Сам россиянин описывает их как «состоявшихся бизнесменов, людей с хорошим образованием». Переехавший в Норвегию из Узбекистана журналист Евгений Дьяконов, знавший Петровского и его друзей в Осло, вспоминает, что поначалу их компания произвела на него хорошее впечатление: они не пили, не курили, не интересовались наркотиками, читали книги, — но это впечатление быстро рассеялось, когда друзья начали высказывать свои радикально-националистические взгляды.

Из тату-салона в Донецк

После окончания университета Петровский стал работать в тату-студии True Metal Tattoo в Осло. Как рассказал «Медузе» норвежский журналист Джон Фэрсет, занимающийся радикальными движениями, это заведение было регулярным местом встречи «группы неонацистов из Восточной Европы, увлекающихся оружием».

В сентябре 2010-го полиция провела рейд в True Metal Tattoo; в ходе обыска обнаружили оружие, поддельные документы и военную экипировку; Петровский и его коллеги были задержаны. Расследование показало, что оружие принадлежало знакомому владельца тату-салона, российскому неонацисту Вячеславу Дацику — тот незадолго до этого сбежал из психиатрической клиники под Петербургом, куда его поместили по приговору суда, и объявился в Норвегии, попросив там политического убежища (в итоге Дацик был экстрадирован в Россию и в марте 2016 года вышел на свободу; сейчас снова находится под стражей в ожидании суда). Петровского, который провел под следствием месяц, в итоге признали невиновным и отпустили.