Политический проект Игоря Стрелкова потерпел крах. Разбираем причины развала «Комитета 25 января».
Год назад в России было объявлено о создании «Комитета 25 января» —коалиции сторонников агрессивной внешней политики и имперского национализма. Главными медийными лицами «Комитета» стали Игорь Стрелков, Эдуард Лимонов и Егор Просвирнин. За год этот проект продемонстрировал нулевую успешность. «Комитет 25 января» провел всего один малочисленный митинг, Стрелков, Лимонов и Просвирнин переругались. Выяснилось, что без телевизионной и финансовой накачки, без автобусов бюджетников и прочего административного ресурса великодержавные идеи политического будущего в России не имеют.
«Комитет 25 января» был создан уже после того, как завершилась активная фаза боевых действий в Донбассе, а «украинская тема» утратила эмоциональный накал и в российских СМИ, и в российской блогосфере. Но, несмотря на то, что вопрос украино-российских отношений перестал доминировать в повседневной новостной повестке, донбасский идейный раскол у русских националистов преодолен не был.
Националистическое движение продолжало прозябать в упадке, не имеющем прецедентов с тех пор, как это движение возродилось в перестроечные времена. Даже в путинскую эпоху националисты долгое время сохраняли организационную монолитность несмотря на то, что Путин уже в начале 2000-х годов приватизировал часть националистических лозунгов и идей, а его спецслужбы были беспощадны к наиболее радикальным правым.
Большая часть националистического движения декларировала оппозиционность к Кремлю (по крайней мере, на уровне митинговой риторики), а «Русские марши» объединяли самый широкий спектр ультраправых — от интеллигентных национал-демократов до брутальных «штурмовиков» в тяжелых ботинках, от православных в портупеях и с хоругвями до неоязычников в медвежьих шкурах с барабанами и бубнами. Но помимо пестрых костюмированных колонн «Русские марши» привлекали тысячи простых москвичей, не вовлеченных в молодежные субкультуры и историческое реконструкторство, однако разделявших, в той или иной степени, националистические идеи и лозунги.
В 2014-2016 годах от былого уличного могущества не осталось и следа. Те немногочисленные лидеры ультраправых, которые пытались сохранять нейтралитет по украинскому вопросу, продолжали ежегодно организовывать «Русские марши», которые становились все малочисленней. После заключения под домашний арест Дмитрия Демушкина эта часть правых была обезглавлена. Фракция националистов, дружественная украинской революции и считавшая войну в Донбассе контрреволюционной спецоперацией Кремля, постепенно в значительной части оказалась в эмиграции – в том числе в Украине, в рядах местных добровольческих батальонов. Те националисты, которые безоговорочно встали на сторону «русской весны», пережили болезненное разочарование в итогах донбасской войны. Начав в 2014 году с восторженных верноподданических заявлений, к 2016 году антиукраинские ультраправые уже обвиняли Кремль в «предательстве Новороссии». Предательством было то, что не была развязана полномасштабная война с Украиной, а «Новороссия» не раскинулась от Луганска до Приднестровья, включив в свой состав Харьков, Запорожье, Херсон, Николаев и Одессу.
В условиях зашедшей в тупик донбасской войны и невозможности возродить идейное и организационное единство всех правых, для проимперской части националистов казалось логичным попытаться оформиться в некое подобие коалиции уже только друг с другом.
Это было нужно чтобы хоть в какой-то форме продолжить свое политическое существование, не ссорясь с властью, но и не демонстрируя больше показной лояльности. Тем более, российская власть демонстрировала, что внешнеполитические приоритеты у нее сменились и в лояльности добровольных помощников она больше не нуждается.
Даже недружелюбные по отношению к националистам-великодержавникам наблюдатели поначалу с интересом следили за созданием структуры, получившей неброское название «Комитет 25 января».
Лимонов пытается повернуться от Украины к России
Старейшим и известнейшим политиком «Комитета» был Эдуард Лимонов. Рассорившись с большей частью оппозиционеров еще в 2011 году, Лимонов пытался на протяжении пары лет оседлать радикально-левый потенциал протестного движения. Для этого разжигался искусственный конфликт с «буржуазной оппозицией». Но хождение с красной лентой на малочисленные первомайские акции леваков не принесло политику-писателю ощутимого успеха. Партия «Другая Россия», у которой за спиной была череда расколов, оставалась лишь бледной тенью старой НБП (ныне запрещенной организации) и не могла даже приблизиться к ней ни по численности личного состава, ни по успешности акций.
Затем риторика Лимонова почти полностью совпала с риторикой Кремля. Причем это произошло даже раньше, чем у тех националистов, кто потом встал на сторону «русской весны» — еще в период боев протестующих с милицией в Киеве. Во время Евромайдана глава Национально-демократической партии Константин Крылов по-интеллигентски умно рассуждал о киевских революционных перипетиях. В это же время главред сайта «Спутник и погром» Егор Просвирнин гостил в Киеве и общался с активистами «Правого сектора», заявляя, что «чем люди радикальнее и ближе к баррикадам, тем меньше у них претензий к русским». Не таков был Эдуард Лимонов, зимой 2013-2014 годов, призывавший украинскую милицию к бескомпромиссному силовому подавлению революции. Это несколько противоречило позиции НБП времен Оранжевой революции 2004 года: тогда Лимонов приветствовал Майдан, а нацболы искали в Украине политическое убежище. Но в 2014 году о временах старой НБП уже мало кто помнил.
C началом войны в Донбассе лимоновцы активно поддерживали самопровозглашенные ДНР и ЛНР, полностью переключив свое внимание на украинские события. Но, несмотря на участие в войне, обжиться в Донбассе «Другой России» так и не удалось. Из ДНР партия Лимонова была изгнана местным МГБ в кратчайшие сроки. В ЛНР ситуация была более благоприятна — один из членов ЦК «Другой России» Сергей Фомченков сумел закрепиться в силовых структурах ЛНР. Именно благодаря Фомченкову приехавшие из России лимоновцы чувствовали себя в Луганске относительно свободно. Но и в ЛНР партия Лимонова так и не начала играть серьезной политической роли. Позднее Лимонов заподозрил Фомченкова в «предательстве» (традиционная линия поведения в отношении старых соратников). Также Фомченков был уличен в том, что только лишь пытается сделать себе карьеру в армии ЛНР, не думая о партийных интересах. В своей очередной автобиографической книге «Лимонов и его демоны» писатель парадоксально пишет о том, что Фомченков «послужил могильщиком не только партийного проекта «Донбасс», но могильщиком партийной мечты о Земле, где нет Зла».
В таких условиях Лимонов вновь решил заняться политикой в России.
Стрелков: из разжигателя войн в маргиналы
Ничем другим, кроме российской политики, в 2016 году не имел возможности заниматься и Игорь Стрелков. Стрелков был одним из самых медийно раскрученных лидеров «русской весны». Именно он — и по собственным признаниям, и по объективным данным — «нажал на спусковой крючок» донбасской войны. Приближенный «православного олигарха» Константина Малафеева, Стрелков с группой снаряженных на российской территории боевиков захватил в апреле 2014 года украинский Славянск, после чего война стала неизбежной.
В наиболее драматичные периоды этой войны Стрелков был главным героем сюжетов прокремлевского телеканала LifeNews и кумиром «патриотических блогеров». Он был значительно более интеллектуальным и харизматичным, чем другие руководители сепаратистов.
