У еврейского русофобского центра «птица» сегодня звёздный час. Во всех мало-мальски заметных россиянских СМИ опубликованы данные о пострадавших (убитых, раненых и оскорбленных) оккупантах из их липового отчёта. Вчера мы уже выразили свое мнение, подкрепленное доказательствами об их халтурке.
Ознакомимся с публикацией на Радио Свобода «Почва ненависти». Из которой снова становится ясно с кем борются евреи в РФ и кого защищают.
Ненависть многих групп российского общества, разделяющих, сознательно или нет, расистские и ксенофобские взгляды, в последние годы смещается из этнической плоскости в идеологическую. Ультраправые силы, пытаясь преодолеть глубокий кризис 2014–15 годов, создают новые структуры и ищут новые союзы. Механизмы «противодействия экстремизму» со стороны власти развиваются часто за счет новых репрессивных инициатив, а расширение преследований за «экстремистские высказывания», особенно в интернете, растет вместе с количеством злоупотреблений.
Кроме ультраправых и джихадистов, в России под давлением правоохранительных органов нередко оказываются те, кто выступают в поддержку Украины, и ряд мирных религиозных групп. Таковы выводы, содержащиеся в публикуемых сегодня ежегодных докладах правозащитного информационно-аналитического центра «Сова», «Ксенофобия и радикальный национализм и противодействие им» и «Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства». Обнародование документов «Совы» приурочено к Международному дню борьбы за ликвидацию расовой дискриминации, отмечаемому 21 марта.
По предварительным данным «Совы», которые появились в прошлом декабре, в результате расистских и неонацистски мотивированных нападений в 2016 году в 16 регионах России погибли 7 человек и не менее 69 были ранены. Кроме того, 3 человека получили серьезные угрозы убийством. По уровню насилия по-прежнему лидируют Москва (3 погибших, 26 раненых или избитых) и Санкт-Петербург (соответственно, 2 и 16). Заметное количество пострадавших – также в Московской (6 раненых), Владимирской (5 раненых) и Омской (3 раненых) областях.
Основными жертвами ультраправых стали уроженцы Центральной Азии (2 погибших, 20 раненых) и люди не идентифицированной «Совой» «неславянской внешности» (10 раненых). Пострадали и уроженцы Кавказа (2 убитых, 1 раненый), темнокожие (1 убитая), евреи (3 раненых). Статистику правозащитников пополнили также представители религиозных групп (20 раненых), левых и молодежных движений (6 раненых), ЛГБТ (1 убитый, 4 раненых), бездомные (1 убитый, 1 раненый) и люди, пострадавшие «по ассоциации» (4).
О меняющейся идеологии, взглядах и планах российских экстремистов и ультраправых в интервью Радио Свобода рассуждает директор еврейского русофобского Центра «Сова» Александр Верховский:
– Расисты, не понимающие, что они таковыми являются, и даже страшно оскорбляющиеся, если их так называют, – это характерная черта российского общества сегодня?
– Безусловно. Честно говоря, тут заметна еще и особенность словоупотребления в русском языке. В России, когда человек слышит про кого-то, что тот – «расист», или что-то – «расизм», то он сразу представляет себе заграничную историю про «черных и белых». Он не переносит это на какие-то другие этнические отношения.
Расизм – это в Америке, где «негры» и «белые»? Отсюда и мерзкая пошлая фраза, кстати, «заживем как белые люди»?
– Совершенно верно. Как в советской школе научили много лет назад, так все в голове и зафиксировалось. Это терминологическая вещь. Поэтому в России используют очень широко слово «ксенофобия», которое, в сущности, является просто эвфемизмом, заменяющим то, что в западном политическом языке называется «расизмом».
Нынешние 15–20-летние юноши и девушки в советской школе не учились. Однако же оскорбительные прозвища в отношении своих сверстников того же возраста, которые чуть-чуть отличаются от них внешне, они употребляют каждый день. Но, если им сказать, что они расисты, они будут негодовать. Эти ядовитые семена прорастают еще с советских времен?
– Это правда. Я бы сказал, что они давно проросли и заколосились, угрожающий характер это приняло в начале 2000-х. И с тех пор особенно ничего не меняется. Иногда уровень расистских настроений российского общества еще сильнее повышается, как было в 2013 году, или понижается, как произошло потом, когда начались украинские события. Просто внимание у многих людей переключилось, но на концептуальном уровне мало что меняется. Кстати, чуть раньше, в 90-е годы, все было немного не так. Хотя оскорбительные прозвища тоже все знали, но людей интересовали, очевидно, какие-то другие общественные темы. Всегда вопрос не только в том, как человек использует те или иные слова (хотя это важно), но и в том, что реально привлекает его внимание.
Человек может не любить «кавказцев», например, но эта нелюбовь для него малозначительна и почти не влияет на его поведение. А у другого персонажа, в его внутреннем эмоциональном рейтинге, она стоит высоко – и тогда эта нелюбовь сильнее влияет на его поступки. Хотя оба этих человека используют одни и те же слова. Этот момент, который плохо определяется социологическими опросами, очень важен. Это как с религиозностью! Очень большое количество людей говорят: «мы православные» или «мы мусульмане». А какой процент этих людей более религиозен, какой – менее? Иначе говоря, для них это важно или нет?
– Мелкие и средние чиновники и государственные российские СМИ всегда хорошо улавливают настроение Кремля, когда речь идет о любой теме. Насколько в том, что звучит, пишется и показывается ими сейчас, заметны последние тенденции? Я говорю о языке.
– В этой сфере обычно как раз нет никаких ясных, или даже неясных, указаний. Обычно вопрос, что и как можно говорить, регулируется эпизодическими одергиваниями. Какой-нибудь чиновник, или человек, приравненный к чиновнику, или депутат Госдумы, что-нибудь такое скажет и вроде как выходит за рамки. Если его одернули – значит, действительно, вышел, если не одернули – значит, может, уже и рамки дозволенного подвинулись. А может, и нет, это никогда не известно в точности. Можно вспомнить известный инцидент с высказыванием зампреда Госдумы Петра Толстого. Он допустил в речи антисемитский оборот – его не одернули, но и за ним все не кинулись такое повторять, тем не менее. Граница, значит, не сдвинулась.
– Если посмотреть передачи российских телеканалов за последние года два-три, то можно подумать, что везде в мире правят шабаш нацисты и расисты – но только не в России! Нацисты на Украине, расисты в куче других стран, в Европе, в США. Эта истерия нагнетается по-прежнему? Или же эти игры со словами «фашисты», «нацисты», «расисты» поутихли?
– Если сравнивать с 2014 годом, то поутихли. Но с периодом двух-трехлетней давности сравнивать тяжело, потому что тогда, с точки зрения интонации, масштаба агрессивной пропаганды, был экстремальный момент. И Россия пока не вернулась в «довоенную» норму. Всегда все зависит от точки отсчета в нашем восприятии. Если у человека лето 2014 года зафиксировалось как новая норма, то дальше ему кажется, что наступило, наоборот, некое смягчение нравов. А если все-таки в качестве условной нормы, взять ситуацию 2013 года, то ему и сейчас кажется, что телевидение звучит крайне агрессивно.
