— Так ты собирался ехать воевать в «Азов» или не собирался? И почему вместо этого поехал в Финляндию?

— В «Азов» я действительно собирался, и уехал бы воевать за независимость Украины, но украинцы почему-то медлили с приглашением, и поэтому мне пришлось сделать самое простое — уехать в Финляндию. Я бы мог поехать на Украину просто так, наобум, тем более у меня дед с Киева, но с маленьким ребенком не решился. А до Финляндии было недалеко. Финны мне политическое убежище предоставить отказались. Они признали факт пыток, но также признали правомерность их применения. Они решили, что про ФСБ я им наврал и посоветовали возвращаться обратно. Понятное дело, я не поехал. Я купил у одного чеченца машину и проехал с семьей 3 тысячи километров через все границы, до Германии. При этом прав у меня никогда не было, за рулем я последний раз сидел лет 10 назад, да и в принципе водить практически не умел. Я вообще-то ехал в Испанию к Митери [Панфилову], но деньги заканчивались. А в Германии меня ночью остановила полиция, и я сдался.

«По моему мнению, Дадин „договорной“, он гнилой человек»

— Когда мы разговаривали с тобой перед интервью, ты сказал, что хочешь предупредить всех сочувствующих Ильдару Дадину о том, что, как бы это сказать, он не тот, за кого себя выдает. Почему изменилось твое мнение о нем? Ведь в упомянутом интервью «ОВД-Инфо» ты говорил, что готов подписаться под его словами.

— Попробую объяснить. Что касается меня, малоизвестного правого радикала, то задача ФСБ была простой: сделать так, чтобы после отсидки я стал подконтролен им и поставлял информацию. И я не верю, что за время нахождения Дадина в колонии к нему никто не приходил и не предлагал сотрудничества. И я не верю, что он отказался, что был и остался таким борцом за права и свободы. Я объясню, почему. После освобождения он начал «троить», то есть выдавать разнобойную информацию. В социальных сетях было много сообщений от людей, которые с ним сидели, о том, что во время отсидки он говорил одно, а после освобождения стал говорить другое. О том, что он своими движениями подставлял людей. Эти комментарии появляются и исчезают, их удаляют. Это комментарии простых людей, которые борются с системой один на один. Они не обращаются к правозащитникам, они сами пишут жалобы в суды и так далее. Дадин после освобождения начал расхваливать этапы. Неужели он не понимает, что делает? Вряд ли. Ведь огромное количество зеков пишут в Европейский суд по правам человека жалобы на условия [в которых заключенные находятся] на этапах. Потому что действительно возят, как скот. Дадина, видимо, после прессинга [в сегежской колонии] немного расслабили [на этапе], были с ним вежливы. Но ни один зек никогда не поверит мусорам. И не будет говорить, что они хорошие. Потому что это все постанова, тактика, известная еще с советских времен. Сначала тебя прожаривают, потом попускают. На попусках человек может дать ту информацию, которая нужна. И начинает на радостях нахваливать то, что с ним происходит. Это эффект неожиданности.

— Ну и что такого? Да, он оказался в приемлемых условиях, о чем всем и сообщил. Это не обязательно означает, что он сотрудничал с органами.

— Это только один момент. Я продолжаю. Был еще случай с врачом. К Дадину в [сегежскую] колонию приезжал врач от «Руси сидящей» Василий Генералов, все помнят эту историю. Там изначально все было схвачено со стороны УФСИН. И врач этот с Первого канала, и Шаров-Делоне [Сергей Шаров-Делоне, правозащитник, сотрудник фонда «Русь сидящая»] о Дадине отзывались тогда весьма нелестно, давая понять общественности, что тот, возможно, врет. То есть, возможно, это была такая подстава со стороны «Руси». А сам Дадин после освобождения рассказывал, что врач этот, когда он отказался от медицинского освидетельствования, его оскорблял, унижал и так далее. Мне непонятно, почему после освобождения он не развернул эту историю, не стал называть даже имя этого человека. Так, вскользь сказал, что был какой-то врач. Он эту тему замял. Для меня это показатель того, что человек не хочет добиться какой-то истины, а просто на волне популярности разбрасывается словами.

— Хорошо, допустим. То есть пытки были, по твоему мнению, и после этого он сдался и начал сотрудничать со спецслужбами?

— Примерно так. Почему еще можно сказать, что Дадин «договорной»? Потому что его берут и освобождают. Где это видано, чтобы кого-то вот так взяли и освободили решением Конституционного суда? Да нигде! А он освобождается, начинает расхваливать этапы. Вся страна теперь уверена, что у нас этапы нормальные. Вся страна уверена, что у нас только в определенных местах пытают, а в остальных — все хорошо и офицеры замечательные. Ну и потом суд ему присуждает два миллиона триста [тысяч рублей]. И он успокаивается. А теперь вспомним других политических заключенных, которых избивают, пытают, которым накручивают сроки, того же Сергея Мохнаткина. А с Дадиным по-другому вышло.

— По поводу «успокаивается»: он сразу после освобождения сказал, что хочет отдохнуть, и это понятно, а потом с новыми силами в бой. Давал себе полгода на отдых, кажется.

— Но он ведь не затих. Он где-то ходит, фоткается в футболочках «Нет войне». А вот про зеков он уже давно забыл. Получается, что он сначала «пыжанул» так за всех зеков, а теперь всем зекам по-черному ласты крутят, а он весь радостный бегает — «Нет войне!». По моему мнению, он просто гнилой человек. Ему, скорее всего, «фейсы» [сотрудники ФСБ] сказали: давай, по украинской теме гони, потому что это уже никому не интересно.

— Пожалуй, я могу согласиться с некоторыми нестыковками в деле Дадина, о которых ты говоришь. Что-то выглядело странно еще в то время, пока он сидел, что-то стало выглядеть странно после освобождения. Но зачем это все спецслужбам?

— Конечно, у меня нет прямых доказательств. Но любой уголовник, любой сидевший, глядя на эту ситуацию, скажет, что Дадин на 100% «договорной». Просто так в этой системе ничего не происходит. А преподносится это все как победа либерального слоя, тех, кто писал бумаги и так далее. Мусорам это выгодно. Что они в итоге получили? В итоге я не замечаю, чтобы Дадин где-то как-то боролся за права заключенных. А по сообщениям из Карелии и из других регионов, и это видно по материалам, которые собирает Настя Зотова на сайте «Территория пыток», условия в колониях только ухудшились: на людей завели уголовные дела, кому-то добавили срок, издевательства и пытки продолжаются. То есть появилась еще одна организация, которая собирает жалобы от заключенных, которым потом за эти жалобы еще ухудшают условия. Потому что эту систему не победить таким образом: будет еще одна организация, и еще одна… И все будут стараться помочь, и все будут говорить об искалеченных судьбах. Только с мертвой точки это дело не сдвинет.