генерал Михаил Алексеев

Ровно сто лет назад в Новочеркасск стали прибывать первые небольшие партии русских офицеров, чтобы по призыву своего лидера — генерала Алексеева — начать борьбу с захватившими в Петрограде власть большевиками.

Сам генерал-адъютант бывшего Генерального штаба Михаил Алексеев находился в Новочеркасске уже сутки. Встречался с фронтовым товарищем, выбранным донским атаманом Алексеем Максимовичем Калединым, с самого начала отказавшимся признать власть большевиков. Просил дать «приют русскому офицерству», но получил совет не задерживаться в столице Области Войска Донского более недели, и перенести активность куда-нибудь за пределы контролируемой атаманом территории. При этом хозяин был исключительно радушен, но… Нет, он не был сепаратистом в классическом смысле, и взял всю полноту власти в крае «до восстановления законной власти в России», однако прекрасно знал, насколько его казачки были распропагандированы большевицкими и прочими агитаторами, сколько среди них было сторонников Советов и с какой неприязнью многие смотрели на офицеров. Потому дабы не будить лиха, как говорится, лучше с глаз долой!

Но своего старого приятеля Михаил Васильевич Алексеев слушать не стал, тем более, что прислушавшиеся к его призыву офицеры продолжали прибывать — в среднем по несколько десятков человек в день. Офицеры, юнкера, кадеты. И тот поделать с этим ничего не мог, точнее не стал — потому как действительно не был ни сепаратистом, ни русофобом, но русским офицером. Первых прибывших Каледин устраивал в охрану железнодорожных станций, потом велел отдать им один из городских лазаретов, куда определил под видом раненых.

С оружием у прибывающих, правда, была напряженка, в среднем одна винтовка на шестерых, такой роскоши как пулемет они вообще не знали. Конечно, на складах у казачков хватало всего, но делиться с добровольцами Донская армия даже и не собиралась. Пришлось проявлять инициативу: брать штурмом и разоружать квартировавшие в области армейские части, а также покупать стволы у хозяев — не чуждых легкой наживы донцов.

Худо-бедно к концу ноября армия добровольцев состояла из Георгиевской офицерской роты, сводно-офицерской роты, юнкерского батальона, сводной батареи, составленной из воспитанников Константиновского и Михайловского артиллерийского училищ и студенческой дружины. Всего — чуть более шести сотен человек. Маленькая, но идейно мотивированная армия. Носившая по имени своего создателя совсем уж не военное название: «Алексеевская организация». Впрочем, само движение возникло еще в конце октября, практически за месяц с лишним до описываемых событий. А еще раньше было разочарование. А до разочарования — измена…

Приближенный изменник

О том, что отстранение Государя готовилось не только политиканами, но и представителями генералитета, писалось не раз, и рассказ обо всех кознях, учиненных заговорщиками, потянет на отдельный материал, по размеру превышающий этот. Деникин, Корнилов, Крымов, Рузский, Брусилов. Известные имена, офицеры, имевшие авторитет не только у военных, но и в обществе. Многие из них потом окажутся лидерами антибольшевистского сопротивления, чего бы не случилось, если бы однажды они не ступили на путь предательства. Есть мнение, что этот скользкий путь был обусловлен их принадлежностью к масонству…

Как бы то ни было, предатели довольно редко заканчивают свою земную жизнь в хотя бы внешнем благополучии — достаточно вспомнить бесславный конец Иуды Искариотского. Вот и финал участников генеральского заговора не оказался поэтичным: Крымов застрелился, Корнилов убит случайно залетевшим в его дом снарядом, тело предано поруганию врагами, Рузского практически ритуально зарезал кинжалом большевик-кавказец, Брусилов служил разрушителям Русской армии и умер от простуды, Деникин скончался вдали от Родины, по которой сильно тосковал, и только спустя полвека его прах и прах его жены были упокоены на родной земле.

Но самое печальное, что среди заговорщиков был и генерал-адъютант Михаил Васильевич Алексеев. Тот, про кого Государь Николай Второй писал Государыне: «Не могу тебе передать, до чего я доволен генералом Алексеевым. Какой он добросовестный, умный и скромный человек, и какой работник!»

И, действительно, тот работал, практически засучив рукава: плотно общался с лидерами антимонархической оппозиции Гучковым и Родзянко, готовя отрешение монарха от власти, дезинформировал Николая Александровича о ситуации в Петрограде и в армейских частях, информировал общество о «связях» Государыни с немцами, не предоставил царю надлежащей охраны во время следования в армейскую Ставку в Могилев…

Свидетельством того, что чувства Государя к своему «верному» генералу не были взаимными, можно проследить по одному только эпизоду, произошедшему после описываемых нами событий, весной 1918 года. Так, участник Белого движения, монархист, генерал-майор Иван Кириенко вспоминал, как он с соратниками пришел к Алексееву обсудить возможность рейда с целью вызволения Государя из большевистского плена.

«Генерал Алексеев задумался, и затем сказал, что он не может дать своё разрешение на это очень опасное и ненужное дело по причине, что жизни Царской Семьи ничего не угрожает, там уже находится посланный отряд гвардейских офицеров и чинов конвоя для спасения Государя, и что мы, не зная друг друга и не узнав по форме, которую, конечно, придётся снять, можем неожиданно столкнуться, произойдёт братоубийство, и мы не только друг другу помешаем, но всё это известно большевикам и тогда действительно, — здесь генерал Алексеев, с каждым словом указывая на меня пальцем, продолжал: гибель Государя ляжет на вашу совесть. Страх погубить Государя и его семью решили всё. Мы не пошли. Теперь я отлично понимаю, что спасение Государя не входило в личные интересы генерала Алексеева, и когда он задумался то, полагаю, что в его духовном взоре пронёсся суд, если не виселица за клятвопреступление присяги, измену и предательство, несмываемый позор, лишение чинов, орденов, исключение из военной службы и каторга, и он вторично предал Государя, но уже на смерть».