Это зарождающееся движение стало отражением попыток многих стран — в том числе Японии, Германии и США — разобраться в мрачных эпизодах своего прошлого.
Воронеж, Россия. — Почти во всех крупных городах на территории бывшего Советского Союза есть места, обычно расположенные на окраине или в лесу неподалеку, куда сотрудники секретной полиции Иосифа Сталина свозили тела тысяч расстрелянных «врагов народа» и сбрасывали их в общие могилы — особенно в кошмарный период Большого террора 1936-1938 годов.
В Воронеже — городе в центральной части России с населением в один миллион человек — такое место называется Дубовкой. Это заброшенный уголок дубового леса, до которого даже сегодня можно добраться только пешком, петляя по тропинкам, не отмеченным никакими специальными указателями. Дубовка, которая долгое время оставалась предметом слухов и страшных рассказов, недавно получила официальный статус «мемориальной зоны». Каждое лето молодые волонтеры ведут раскопки в этих местах, извлекая и перезахоранивая останки как минимум 10 тысяч жертв террора.
Волонтеры находят останки мужчин, женщин и даже детей — часто со связанными за спиной руками — чьи потрепанные документы, похороненные вместе с ними в этих могилах, указывают на то, что жертвами становились представители самых разных слоев населения. По словам исследователей, многие из жертв прошли через быструю и весьма поверхностную процедуру суда, а некоторых расстреливали вообще без суда. Большинству из них были предъявлены совершенно фантастические обвинения — к примеру, работа на немецкую или японскую разведку. Людей обвиняли в совершении актов саботажа, якобы мотивированных верностью личным врагам Сталина, таким как Лев Троцкий.
«Я надеюсь, что уже пришло время посмотреть в лицо этой чудовищной реальности, но пока этого не происходит», — говорит Лена Дудукина, местная поэтесса и волонтер правозащитной группы «Мемориал». Она хочет создать сайт, подобный сайту, созданному активистами Карелии, чтобы задокументировать все, что известно о массовых расстрелах, и, возможно, вдохновить людей в других областях России на проведение собственных расследований.
«Нужно что-то сделать, чтобы, когда общественность и правительство будут готовы провести объективную оценку этого периода истории, в их распоряжении было достаточно фактов, — говорит она. — Наихудший вариант — если все это снова вернется в разряд мифологии и если справедливость так и не будет восстановлена».
В определенном смысле это зарождающееся движение отражает попытки простых людей во многих странах мира посмотреть в лицо мрачным эпизодам своего прошлого. В Японии чиновникам пришлось разобраться с проблемой зверских преступлений, совершенных против южнокорейских «женщин для утешения» во время Второй мировой войны. В США наследие рабства продолжает преследовать многие штаты и институты. Вопрос нравственных счетов Германии с Холокостом до сих пор остается открытым, и множество стран — от Индонезии до Камбоджи и Руанды — пытаются справиться с последствиями геноцидов.
Страны, которые решились взглянуть в лицо своим прошлым преступлениям, делают это каждая по-своему и в своем темпе. В некоторых странах проходят публичные слушания, направленные на восстановление истины и примирение. В других странах воздвигаются памятники. Некоторые делают это без лишнего шума, с помощью школьных учебников и общественных дискуссий.
Реакция России оказалась более сдержанной по сравнению с реакцией других стран, столкнувшихся со сходной ситуацией. Спустя 80 лет после Большого террора преступления Сталина еще только предстоит окончательно признать и полностью задокументировать. Миллионы россиян до сих пор не знают, что случилось с их пропавшими родственниками, а историки до сих пор продолжают спорить о том, что именно произошло и почему. Убийства и аресты миллионов людей до сих пор покрыты завесой мифов, несмотря на то, что советский лидер Никита Хрущев резко раскритиковал репрессии в своей речи 1956 года и попытался провести «десталинизацию» советской системы. Его преемники, увидев, что подобные дискуссии угрожают легитимности советской власти, вообще перестали поднимать эту тему.
В конце 1980-х годов, когда Михаил Горбачев пытался реформировать коммунизм, целый поток откровений о сталинских репрессиях в прессе и душераздирающие воспоминания выживших жертв способствовали утрате веры общественности в режим и последующему мирному распаду СССР.
По сей день нет точных данных о том, сколько советских граждан пали жертвами политических репрессий, которые уничтожали семьи и целые общины, оставляя после себя раны, которые не зажили до сих пор.
«С августа 1937 по ноябрь 1938 года примерно 1,5 миллиона человек [в СССР] были арестованы и, вероятно, 700 тысяч из них были расстреляны, — говорит Никита Петров, один из ведущих российских историков, специализирующихся на деятельности секретных служб, и эксперт группы „Мемориал». — Это было по-настоящему страшный период в нашей истории». По его словам, с начала 1920-х годов и до смерти Сталина в 1953 году примерно 12 миллионов человек были либо убиты, либо отправлены в трудовые лагеря, либо подверглись репрессиям каким-то иным образом.
«Нам очень хотелось бы, чтобы наше государство предоставило нам официальные данные, возможно, в качестве своеобразных извинений, но создается впечатление, что российское государство не хочет этого делать ни на каком уровне, — объяснил он. — Говорят — оставьте это историкам. Но как мы должны делать свою работу, если большинство архивов до сих пор остаются закрытыми, даже для специалистов?»
Одним из немногих выживших жертв Большого террора стал Валерий Чекмарев. Его отец был одним из 23 рабочих-железнодорожников, которых обвинили в измене и расстреляли в 1937 году. Поскольку Чекмарев был ближайшим родственником «врага народа», его вместе с его матерью вскоре арестовали, выселили из квартиры и отправили в лагерь в Мордовии.
Чекмарев провел почти год в ГУЛАГе, прежде чем его отвезли в Воронеж, где он жил со своей бабушкой, пока мать оставалась в лагере.
