В какой-то момент на площади стали слышны истошные крики и визг —это в толпу митингующих швырнули дымовую шашку. С этого момента ОМОНовцы проводили мини-операции по задержанию уже каждые 10-15 минут. По громкоговорителю силовики повторяли одну и ту же фразу: «Граждане, вы нарушаете закон! Пожалуйста, расходитесь! В противном случае мы будем вынуждены применить спецсредства». Но митингующие уже ничего не слышали, они начали стихийное шествие по Страстному бульвару. Именно здесь в ближайшие 2,5 часа ОМОН будет идти на митингующих стеной, а те в свою очередь бежать в разные стороны, натыкаясь уже на других ОМОНовцев.

Надо отметить, что еще перед тем, как полиция в первый раз с дубинками пошла стеной на людей, в стражей порядка, чьи лица не были закрыты забралами шлемов, кто-то стал бросать горсти земли. Митингующие вырывали цветы и даже небольшие кусты с клумб и бросали их в силовиков, крича при этом: «Быть ментом — это позор!». В ответ ОМОНовцы несколько раз выступали стеной на людей, выхватывая каждый раз из толпы по 3-4 человека. Некоторые задержанные, которых видел корреспондент Znak.com, сопротивления полиции не оказывали, однако силовики все равно продолжали бить их дубинками и оскорблять матом.

Тем временем на Страстном бульваре люди, устроившие шествие, оказались окружены полицией. Со стороны улиц Тверская и Большая Дмитровка выстроились автозаки, полицейские машины и колонны силовиков. Митингующие, подобно ОМОНовцам, тоже выстроились в стены, взялись за руки и с криками «Россия будет свободной!» пошли на полицейских, бросая в них бутылки с водой. Здесь в автозаки запихивали уже всех, до кого у ОМОНовцев дотянулись руки. В какой-то момент силовики решили задержать молодого человека, но его девушка внезапно обхватила шею спутниками руками и кричала, что не отдаст своего парня. В результате держащие друг друга парень и девушка упали на асфальт, а ОМОНовцы стали волочить их по земле. Девушка, чьи голые ноги тащили по асфальту, кричала от боли; молодой человек, чье лицо несколько раз проволокли по земле, не проронил ни звука.

— Вы же бьете детей! Вы кидаетесь на стариков! Что же вы делаете? Вы же тут единственные преступники сегодня. Парни, ну, вы же своих бьете, как так? Мы же все в одной стране живем, ну зачем вы так? — обратился 60-летний мужчина к безмолвным ОМОНовцам, стоящим в оцеплении.

— Какая жесть… — сказала я, наблюдая, как силовики тащат людей в автозаки по земле, словно мешки с картошкой.

— Это наша работа, — внезапно ответил мне улыбающийся старший лейтенант, стоявший рядом.

— Это очень жестоко! Посмотри, как твой коллега яростно бьет парня по спине. Вы же бьете даже тех, кто не сопротивляется. Даже женщин, даже журналистов, которые просто снимают происходящее, — говорю я старлею.

— Не нужно было приходить сюда, это незаконно. Ты думаешь, меня все в стране устраивает? Ты думаешь, нам нравится разгонять вас силой? Просто работа такая. Тебя, кстати, не били хоть? — спросил полицейский.

— Ударили один раз по спине, — ответила я.

— Я приношу извинения за моих коллег. Уверен, они не хотели сделать тебе больно, — сказал старший лейтенант и отошел к полицейской машине.

Когда стражам порядка с трудном, но все же удалось очистить Страстной бульвар от митингующих, и на нем постепенно возобновилось движение транспорта, выяснилось, что толпа людей переместилась на Малую Дмитровку. «Боже, сколько их тут вообще? Их что, на убой сюда привели?» — удивлялся сотрудник полиции, стоявший на перекрестке Страстного бульвара и Малой Дмитровки.