«Проходит после этого 4 дня, и мне звонят уже с „серого дома“ — это в Ярославле здание ГУВД так называют, из Центра „Э“: „Приходите на беседу, чаю попьем“. Там мне начинают говорить, что я на своей странице во „ВКонтакте“ возбуждаю ненависть к сотрудникам полиции как к социальному классу и их дискредитирую», — рассказывает мой собеседник о том, как попал на особый контроль. Серьезные проблемы у него начались позже.

Дрыженко организовал в Ярославле филиал националистического движения «Misanthropic division» (MD; запрещенная в России экстремистская организация — Znak.com). «Я раньше просто придерживался националистических взглядов и в эту группу вступил. Штаб у нее находится на Украине, а по России отделы в Москве, в Питере. Как выяснилось потом, эту группу уже год как разрабатывало ФСБ», — признается Виталий. Задержали его российские спецподразделения после того, как он избил участника своей ярославской ячейки «MD», который изменил взглядам и участвовал в митинге движения «Антимайдан» в Москве.

«Узнал я об этом только, когда мне скинули фотографию из интернета, где этот человек стоит с флагами „Единой России“ на этом митинге. Ничего себе, подумал я тогда, как это так? И решил его наказать. Пришел к нему домой, ворвался в квартиру и его избил», — продолжил Дрыженко. Взяли его, когда он возвращался с работы из крематория.

Не менее подробно молодой человек рассказывает о том, как он подписал явку с повинной и дал признательные показания. По его версии, он сделал это после того, как его вывезли в лес, избили и несколько раз для устрашения выстрелили из огнестрельного оружия над головой. В результате Ярославский суд признал его виновным по четырем статьям: статье 116 УК РФ («Побои»), статье 139 УК РФ («Незаконное проникновение в жилище»), статье 280 УК РФ («Публичные призывы к экстремистской деятельности») — «за призывы к революции в России», статье 282 УК РФ («Возбуждение ненависти либо вражды») — «за разжигание ненависти к социальному классу „сотрудник полиции“ и к лицам кавказской национальности».

Дрыженко дали 1 год колонии-поселения. Около 4 месяцев он провел в ИК-8 Ярославля (сейчас там отбывает наказание Евгений Макаров, избитый сотрудниками ИК-1). Еще два просидел в СИЗ-5 Москвы, известном как «Водник». Туда его ввезли в связи с расследованием уголовного дела против членов «Misanthropic division». Вторую половину срока экс-борец с педофилами провел в ИК-8 Рыбинска. По его же словам, большую часть этого времени его содержали в ШИЗО по различным «надуманным предлогам». Более-менее ситуация изменилась после того, как за него начала вступаться будущая жена. Она написала заявления в прокуратуру, центральный аппарат ФСИН и ярославскому омбудсмену Сергею Бабуркину. Последний лично приехал в рыбинскую колонию. Сразу после этого с Дрыженко сняли все нарекания, перевели из ШИЗО в обычную камеру и разрешили свидания. «На втором свидании мы с Катей уже сыграли свадьбу», — рассказал Виталий.

Освободившись из колонии, Дрыженко решил сменить регион проживания. «Опасался, что будут провокации», — утверждает он. К тому же в Ярославле его особо ничего уже не держало, только отец, который хоть и не принимал взглядов сына на жизнь, однако не бросил его в беде и как мог помогал во время суда и пока тот сидел в колонии.

Ехать решил в свердловский город Полевской, где на тот момент проживала его жена. Сама Екатерина говорит, что в 19 лет мигрировала в Израиль — «отец был евреем по национальности, поэтому никаких проблем с гражданством не возникло». Там она поступила в Иерусалимскую академию музыки к всемирно известному профессору Исааку Кацу. «Отучилась 3 курса у него. Параллельно, чтобы как-то жить, много работала. Но он умер, и это стало для меня травмой. Может быть, юношеский максимализм, а скорее всего, ветер был в голове — я вышла замуж и переехала к мужу в Москву», — говорит Ушакова.

Брак был недолгим. От него у нее остался ребенок, девушка вернулась к маме в Полевской. «Моя мама [Виталия], честно говоря, не приняла. Террористом считает», — откровенно признается девушка.

В Полевском Дроженков сначала устроился охранником в магазин «Райт». Проблемы начались уже через три недели, когда он должен был получить первую зарплату. «Мне в администрации магазина говорят: „Забыли вам сказать, Виталий Александрович, банк зарплатную карту вам не дает. Оформите, тогда и заплатим“». Поход в местное отделение Сбербанка России оказался безрезультатным: «Мне сказали там, что я нахожусь теперь в списке действующих террористов, который ведет Росфинмониторинг. Сразу после моей фамилии идет фамилия [Джохара] Дудаева. И теперь государство боится, что я заведу счет и начну собирать деньги на ИГИЛ (Исламское государство — организация признана террористической и запрещена в России, прим. Znak)», — говорит Дрыженко.

Безрезультатно закончилась его следующая попытка устроиться продавцом-консультантом в магазин бытовой техники «Норд» и, следом, еще в десяток фирм. Везде его анкету блокировала служба безопасности. Дрыженко пытались задержать в ломбарде, куда он в отчаянии принес заложить обручальное кольцо. У него нет ни возможности пользоваться банками, ни постоянной работы. При этом с ним регулярно проводят профилактические беседы в полиции, и молодой человек уже лично знает местного представителя Центра по противодействию экстремизму МВД РФ.

Семья признается, что им часто приходиться голодать. «Сейчас мы едим в основном картошку. Но ребенка же я не могу на картошке и „Дошираке“ держать», — в сердцах произносит Екатерина. Она сама тоже пыталась устроиться на работу. «Я иногда играю на благотворительных концертах здесь. Все говорят, что это круто. Но даже учителем музыки в школу меня не берут. Пыталась устроиться на склад в магазин „Спортмастер“, прошла стажировку в „Магмике“. Везде одно и то же — первый рабочий день, вызов к директору: „До свидания, вы не прошли службу безопасности“. А на мне ни приводов, ни судимостей, ни кредитов. Я чиста как ангел», — говорит девушка.

За минувшую зиму семье действительно пришлось десять раз сменить место жительства. «Доходило даже до того, что мы только заехали, а хозяйка приезжает, видит маленькую шкурку от апельсина и говорит: „У вас мусор на полу, освободите квартиру!“» — продолжает Ушакова. Ее муж уверен, что владельцам квартир звонили из полиции с расспросами о новых постояльцах и арендодатели узнавали, что заселили «террористов», и предпочитали побыстрее избавиться от таких квартирантов.

В переездах была переломана вся мебель, которая была у Екатерины. На нынешней квартире они вынуждены пользоваться тем, что осталось от родственников, и тем, что удалось где-то найти. Для того, чтобы описать их обстановку в жилых комнатах, есть хорошее выражение — голые стены. Исключение — дочь. У девочки есть, кажется, все, что нужно любому ребенку в ее возрасте, включая мебель, одежду и игрушки.