Президент России Владимир Путин глубоко соболезнует в связи со смертью правозащитницы Людмилы Алексеевой. Об этом сообщил пресс-секретарь российского лидера Дмитрий Песков.

«Путин отправил телеграмму соболезнования родным и близким Людмилы Алексеевой», — цитирует его РИА Новости.

Песков отметил, что Путин высоко ценил вклад Людмилы Алексеевой «в становление гражданского общества в России».

Людмила Алексеева скончалась 8 декабря на 92-м году жизни.

Советский диссидент, глава одной из старейших правозащитных организаций России Людмила Алексеева скончалась на 92-м году жизни, она была самым авторитетным человеком в правозащитных кругах: для кого-то официально — Людмила Михайловна, но между собой многие правозащитники называли ее просто — «баба Люда».

В юности Алексеева разделяла коммунистические взгляды и даже некоторое время состояла в КПСС, но затем покинула партию​​​. В эпоху хрущевской оттепели ее квартира стала местом хранения самиздата, встреч диссидентов и представителей советской интеллигенции.

Коллеги по правозащитному цеху отзываются о ней как о самоотверженном, постоянно и упорно трудящемся человеке, который, проявляя гибкость, никогда не предает своих идеалов. Между тем, уважаемая в правозащитных кругах Алексеева нередко подвергалась критике из-за иностранного финансирования МХГ и ее собственного американского гражданства. Она, как и многие правозащитники, не раз становилась объектом навешивания ярлыков — «агент госдепа» или «пятая колонна». Но она была правозащитником — одним из «патриархов» правозащиты в России.

Она за многих заступалась и не стеснялась обратиться с просьбой к президенту. В свое время она просила его помиловать приговоренного к пожизненному сроку экс-сенатора Игоря Изместьева, она же предложила взять под патронат благотворительный фонд трагически погибшей Елизаветы Глинки — Доктора Лизы. Глава президентского совета по правам человека Михаил Федотов нередко вспоминал одну из ее фраз — «курочка по зернышку» — так она действовала, не торопясь, но планомерно идя к цели, этому она учила и других. А еще — учила состраданию.

В ходе недавней ротации в президентском Совете по правам человека Алексеева вновь вошла в его состав. В прошлом году Алексеева стала лауреатом государственной премии за выдающиеся достижения в области правозащитной деятельности. Денежную часть награды она передала на нужды своей организации. «Отдам премию своей группе, как и все свои премии, так как меня награждают не как бабушку Люду, а как председателя знаменитой Московской Хельсинкской группы», — сказала она тогда.

Советский ребенок

Алексеева родилась в 1927 году в Евпатории — приморском курортном городке на западе Крыма. Семья переехала в Москву, еще когда Людмила была ребенком. Родители Алексеевой разделяли коммунистические взгляды, видимо, поэтому будущая правозащитница с детства была уверена, что живет в самой свободной и справедливой стране, и росла абсолютно «советским» ребенком. Между тем, на ее глазах разворачивались и сталинские репрессии — многие сослуживцы ее отца по Центросоюзу подверглись им. Сам он также попал под следствие, но репрессирован не был.

В годы войны Алексеева не раз пыталась попасть на фронт. В Ижевске, куда она приехала к матери после эвакуации в Северный Казахстан, она прошла курсы медсестер, но, будучи несовершеннолетней, на фронт не попала. Уже по возращении в Москву в 1943-м Алексеева не пошла в школу, а вновь попыталась попасть на фронт или на оборонное предприятие. Тогда ее направили на строительство станции метро «Сталинская» (позже была переименована в «Семеновскую»). Увиденное в годы войны во многом определило ее жизнь и отчасти подтолкнуло к правозащитной деятельности. Как вспоминала сама Алексеева, в небольшой Ижевск эвакуировали множество заводов, но ни одного квадратного метра жилья для людей, приехавших туда, не построили. Но, несмотря ни на что, — она видела это — люди помогали друг другу. По словам правозащитницы, именно уважение к подвигу советского народа в войне вселило в нее желание сделать так, чтобы сограждане жили лучше, а власти уважали их права и человеческое достоинство. Люди, которые пережили войну и одержали победу, заслужили, чтобы к ним относились как к людям — это убеждение сыграло огромную роль в ее дальнейшей правозащитной деятельности.

Партиец

В 1945 году Алексеева поступила на исторический факультет МГУ. Годы учебы в значительной мере повлияли на ее взгляды. По воспоминаниям Алексеевой, многие студенты-функционеры, комсорги в годы учебы на истфаке выстраивали свою будущую карьеру партийных руководителей, они нередко возбуждали «персональные дела» в отношении однокурсников — за любые незначительные «проступки». Возможно, это впервые заставило Алексееву усомниться в КПСС — ей казалось, что в партию проникли люди, лишенные нравственных принципов и стремящиеся к власти.

После МГУ и аспирантуры Московского экономико-статистического института Алексеева начала преподавать историю в ремесленном училище в Москве, была внештатным лектором ВЛКСМ (Комсомол). В 1952 году Алексеева вступила в КПСС, но вскоре ее взгляды изменились, она разочаровалась в партии, отказалась от защиты кандидатской по истории КПСС и от своей научной карьеры. И хрущевская оттепель — время зарождения правозащитного (диссидентского, как его называли в СССР) движения — отметилась переломом в ее собственной жизни — она оказалась в рядах правозащитников, борцов, советских диссидентов. Тогда ее квартира стала местом встреч московской интеллигенции и диссидентов и «кустарной типографией» — местом хранения и размножения самиздата, который, по ее словам, был квинтэссенцией и художественной, и политической, и общественной мысли того времени и прежних времён.

Диссидент

Ее первые правозащитные выступления начались за десять лет до создания МХГ. В 1966 году она в числе других диссидентов выступила в защиту писателей Юлия Даниэля и Андрея Синявского, которых судили за публикацию своих произведений за границей — в обход советской цензуры. В конце десятилетия участвовала в выступлениях в связи с политическим процессом в отношении активистов самиздата — журналиста Александра Гинзбурга и поэта Юрия Галанскова, которых обвиняли в антисоветской пропаганде и агитации. Тогда Алексеева занялась и темой политзаключенных, стала одним из инициаторов оказания материальной помощи им и их семьям.

Это заканчивается для нее исключением из партии и увольнением с работы в 1968 году. Но правозащитная деятельность на этом не заканчивается: она подписывает документы диссидентского движения, становится машинисткой первого в СССР правозащитного бюллетеня — самиздатской «Хроники текущих событий». Первая «Хроника» печаталась именно на печатной машинке Алексеевой — старом тяжелом «Ундервуде» 1920-х годов. В это время правозащитница знакомится с самым, пожалуй, известным советским диссидентом — Андреем Сахаровым.

Но вместе с этим в ее жизнь пришли систематические обыски и допросы. В один из дней в 1974 году Алексееву вызвали на Лубянку и сказали — в качестве профилактического мероприятия — что на нее готово дело по 70-й статье (антисоветская агитация или пропаганда), и если она продолжит свою деятельность, то сразу будет привлечена к ответственности.

В 1976 году Алексеева вошла в состав еще только создаваемой МХГ, стала редактором и хранителем документов организации, а её квартира — своеобразной канцелярией группы. Старейшая из действующих правозащитных организаций России, Группа содействия выполнению Хельсинкских соглашений в СССР (МХГ) создавалась для сбора и обнародования информации о нарушениях гуманитарных статей Хельсинкских соглашений. В МХГ Алексеева работала бок о бок с Юрием Орловым, Михаилом Бернштамом, Еленой Боннэр, Александром Гинзбургом, Анатолием Марченко, Виталием Рубиным, Анатолием Щаранским.