По сравнению с 2016 годом число пострадавших от насилия по этническим признакам снизилось (28 жертв в 2017 г., 44 — в 2016 г.), однако «Сова» отмечает, что статистика не отражает действительность, так как не все случаи регистрируются, и о многих Центр узнает с большой задержкой. Кроме того, пишет «Сова», все сложнее становится собирать информацию. Из доклада также видно, что в 2017 году фокус ультраправых группировок сместился с мигрантов на «политических, идеологических или «стилистических» противников» (21 пострадавший в 2017 г., 9 пострадавших — в 2016 г.), а также на представителей «пятой колонны» и «предателей родины» (в 2017 году — 6 нападений, в 2016 году — 3).

По данным «Совы», наибольшее число преступлений на почве этнической ненависти происходит в Москве и Санкт-Петербурге — городах, которые особенно популярны среди мигрантов. Среди других очагов — Новосибирская, Оренбургская, Ростовская, Свердловская и Тульская области и Республика Татарстан. Впрочем, в докладе отмечается, что в этих регионах, возможно, просто лучше обстоит дело с регистрацией подобных преступлений.

На иркутской карте нападений на почве ненависти, составленной «Совой», — всего 5 случаев, в которых фигурируют люди «неславянской внешности», — это гораздо меньше, чем на пестрящей красными («убит») и зелеными («избит») иконками карте Москвы, и чем, к примеру, в Казани. При этом, в соседней Бурятии (теперь относящейся уже не к Сибири, а к Дальнему Востоку), данных о нападениях нет вообще. Возможно, ситуация там действительно лучше, но также нельзя исключать, что имевшие место случаи просто не попали на карту.

Многие наши собеседники полагают, что распространение расизма за пределами столицы связано, в том числе, и с транслируемым телевизионными каналами контентом:

«Эти все КВНы и прочее, где они в виде шуток создают образ «Джамшута на стройке», — за счёт этого развивается ксенофобия».

Кроме того, многие российские СМИ культивируют негативное отношение к миграции и мигрантам, создавая миф о криминализации приезжих из Центральной Азии и распространении среди них радикального ислама.

Привет, сосед

Опыт европейских стран, давно столкнувшихся с вызовами миграции, показывает, что противостоять распространению в обществе ксенофобных настроений помогают инициативы, в рамках которых мигранты встречаются с «местными» в неформальной обстановке, — так обе стороны могут больше узнать друг о друге и разрушить барьер из стереотипов. В России таких программ крайне мало — сегодня основную работу с приезжими государство перекладывает на плечи НКО и национально-культурных центров.

В Иркутске подобные центры расположены в неприметном здании у Центрального рынка. В первом кабинете посетителя встречают портреты президента Таджикистана Эмомали Рахмона и президента России Владимира Путина. Из-за стола, пестрящего тюбетейками, поделками из хлопка и вышитыми тканями, встает Муриват Маликшоев, основатель Таджикского НКЦ. В Иркутск он приехал в начале 1990-х в статусе официального торгового представителя. Многолетний стаж работы в государственных структурах заметен во время разговора, — Маликшоев не забывает вовремя упоминать нужные фамилии. После долгого описания фестивалей плова и хлопка, Навруза и спортивных состязаний, он нехотя переходит к рассказу о жизни граждан Таджикистана в Сибири. Радужная картина «дружбы народов» омрачается, только когда речь заходит о работе миграционных служб:

«Жестко очень. Ничего не делается, чтобы человек, который сюда едет, чувствовал себя человеком. Со стороны самих сотрудников ФМС отношение я бы не сказал, что человеческое. Многие смотрят на людей, как на второй-третий сорт».

У директора Узбекского Национально-Культурного Центра, Юсупа Кулматова, другая история. Его путь к сегодняшней должности начался не с государственной службы, а с работы на стройке. Однако, и он неохотно говорит о проблемах, предпочитая делиться позитивным опытом работы Центра. Тем не менее, когда речь заходит об оформлении разрешений на работу, Кулматов оживляется и пересказывает слова одного из посетителей их юридического отдела:

«Народ, русские, вообще красивый, классный, с ним можно разговаривать. А вот эти там останавливают, тут останавливают, забирают меня — два-три часа сижу в полиции. Так я на работу и не иду — там целый день торчу. Как так можно двигаться куда-нибудь?».

Кроме правоохранительных органов, мигранты страдают от недобросовестных нанимателей. Культурно-национальные центры стараются защитить своих подопечных от произвола работодателей и правоохранительных органов. Перед дверями культурно-национальных центров — очередь из желающих получить консультацию. Да и вообще, надо сазать, основной сферой деятельности центров является именно юридическая помощь, а не развитие межкультурного диалога: большинство опрошенных мигрантов слышали о центрах, но ничего не знают о проводимых ими фестивалях и праздниках.

Кулматов рассказывает, какие советы дает согражданам для их лучшей интеграции в общество:

«Я многим землякам говорю: если какая-то причина есть, то можно в город поехать, покупки сделать, а без особой надобности зачем? Мы же работать сюда приехали, кормить семью, обувать, одевать».

Виктория Кравцова, Сергей Медведев, для «Новой»