«Наши цифры дают весьма слабое представление о реальности, это такая капля в море, потому что сбор сведений о таких преступлениях становится все более и более затруднен. Во-первых, об этом крайне редко сейчас пишут СМИ или же преступления описываются так, что понять, что это преступление ненависти практически невозможно», — говорит автор доклада Наталия Юдина.

Она отметила, что сами жертвы крайне редко обращаются в общественные организации и СМИ, а еще реже — в полицию.

«Этнические чужаки» — главная группа, на представителей которой, по данным «Совы», совершаются нападения, хотя число подобных преступлений снизилось по сравнению с 2017 годом. Тогда центр сообщал о 28 таких пострадавших, в 2018 году ему стало известно о 20 нападениях. В частности, в докладе упоминается избиение человека под антикитайские выкрики.

На втором месте — преступления ультраправых против политических и идеологических противников. «Сова» отмечает рост за 2018 год: 14 избитых (правда, в 2017 году — 3 погибших, 9 избитых). К этой группе пострадавших принадлежат, отметили в «Сове», представители как политизированных, так и других молодежных субкультур. В докладе к избитым в этой группе отнесли в том числе участников разных протестных акций и дежурных у мемориала Бориса Немцова на Большом Москворецком мосту. В 2018 году в «Сове» зафиксировали 4 таких преступления, в 2017 – 6.

Нападения на ЛГБТ (1 убитый, 5 раненых и избитых в 2018 году, годом ранее – 11 раненых и избитых) попадают в категорию «иные нападения». В эту категорию попадают также нападения на бездомных. О подобных преступлениях в информационно-аналитическом центре узнали в конце октября прошлого года, когда в сети появилось два видео, которые сняли предполагаемые неонацисты, называющие себя «санитарами».

В видеороликах присутствуют сцены «убийств и нападений не менее чем на 15 человек, в основном пьяных или находящихся в состоянии наркотического опьянения».

В докладе отдельно выделены «преступления против собственности» — «повреждения кладбищ, памятников, различных культурных объектов и вообще различного имущества». Раньше «Сова» называла эти преступления вандализмом, но год назад отказалась от этого, так как это понятие «не только в УК, но и в языке явно не описывает все возможные покушения на собственность». В 2018 году центру стало известно о 34 таких преступлениях на почве религиозной, этнической или идеологической ненависти, годом ранее – 49. В числе них «Сова» назвала случаи, когда неизвестные нарисовали граффити на памятнике в честь Победы, на могиле философа Иммануила Канта, разгромы мемориалов погибшего американского рэпера XXXTentacion, а также осквернение различных храмов.

В «Сове» сообщили, что в последние годы преступления ненависти удается удерживать на «сравнительно низком уровне», но отметили, что сильного улучшения не происходит. Во многом это происходит потому, предполагают эксперты, что преступления ненависти по-прежнему не становятся предметом публичного обсуждения.

РС публикует похвальбу главного еврея центра Верховского:

Александр Верховский:
Есть очень большой прогресс, и в первую очередь это, несомненно, заслуга полиции, которая просто переловила и пересажала сотни этих уличных бойцов, так что следующее поколение вполне активных расистски настроенных молодых людей, которые, может, и хотели бы пойти кого-то резать, стало вести себя гораздо осторожнее. С другой стороны, надо, конечно, понимать, что наши цифры – эти наши оценки. Нет никакой официальной статистики насильственных преступлений, совершаемых по мотиву ненависти. И мы многого не видим.

Марьяна Торочешникова: Более того, насколько я понимаю, очень часто и сами представители правоохранительных органов не хотят квалифицировать какие-то преступления как преступления ненависти.

Александр Верховский: Конечно! Специальные антиэкстремистские подразделения, к сожалению, стали в значительной степени набирать себе отчетность за счет интернета. А обычные полицейские, если им попадаются такие преступления, для них это просто лишняя работа, потому что нужно доказывать мотив, а это сложно и непонятно. Да и зачем, если они уже нашли преступника, и он все равно сядет, а с какой формулировкой – никого не интересует.

Марьяна Торочешникова: А правозащитники что-то предпринимают, чтобы Россия, наконец, начала вести официальный учет этих преступлений ненависти? Хотя бы для того, чтобы отчитываться перед международным сообществом…

Александр Верховский: Перед международным сообществом Россия отчитывается приговорами: было вынесено столько-то приговоров. Вот раз в несколько лет Генпрокуратура, готовясь к такого рода отчетности, считает эти данные, потому что они на самом деле есть где-то в недрах полицейской статистики, просто не публикуются. Это очень интересно, конечно, но совершенно ничего не говорит нам о том, сколько таких преступлений реально совершалось. Понятно, что латентность преступлений с каким-то специальным мотивом всегда повышенная, потому что это отягчающее обстоятельство, преступник заинтересован скрывать этот мотив, а полиция, даже в других странах, не всегда заинтересована это расследовать.

Но есть и какие-то методы борьбы с этим. Скажем, в Великобритании, в Штатах, где наиболее развита система учета, есть такой пунктик в первоначальной анкете, которую заполняют полицейские: есть ли подозрение, что это преступление совершено по мотиву ненависти. Такое подозрение может быть основано на разных факторах, и это вовсе не значит, что это именно так: вот свидетели сказали, а у полицейского все-таки есть какой-то нюх на эти вещи, он понимает, что здесь что-то не чисто. Он не следователь, он всего лишь полицейский, он поставил эту галочку, а следователь потом должен это расследовать. И, конечно, потом может выясниться, что такого мотива не было, но, по крайней мере, были приложены какие-то усилия для выяснения этого. Мы не один раз предлагали это, и обычно ответ такой, что вот эти формы, которые заполняет полиция, и так слишком длинные, и сколько можно их удлинять…

Марьяна Торочешникова: Количество нападений сокращается, а ксенофобские настроения растут — чем можно объяснить это противоречие? Сидят и ксенофобствуют у себя на кухнях или в интернете?

Александр Верховский: Ну, да. Ксенофобствовать в ножом в руке все-таки опасно, не каждый человек рискнет это делать. И поскольку полиция, действительно, работает в этой сфере, то риск со временем увеличивается. Приходят новые молодые люди, какие-то ультранационалистические группы, они говорят о том, как надо бы резать таких или сяких, но рисковать страшно.

С другой стороны, оптимизм по поводу того, что цифры снижаются, надо продвигать с оговорками: возможно, мы просто хуже видим по той же причине, что раньше преступники вообще практически не шифровались, выкладывали видео с нападениями, где даже не были скрыты лица нападавших, потому что их никто не ловил. Сейчас это совсем не так. У нас, например, в статистике в этом году фигурирует неожиданно много бездомных. Почему их так неожиданно много? Потому что практически случайно куда-то на форум из «Даркнет» выпал хорошо закопанный там ролик, на котором сразу дюжина потерпевших. В этом ролике молодые люди систематически нападают на бездомных, и не то что их там бьют и пинают ногами, а просто очень жестоко режут ножами. Если бы не выпал этот ролик, мы бы этого не знали. И значит, мы еще многого не знаем. Я боюсь, что и полиция тоже многого не знает, судя по количеству приговоров.