От философа до «террориста». Два года делу БАРСа.
Исполнилось два года, как Александр Оршулевич и трое его товарищей находятся в СИЗО в одиночных камерах. Их арестовали по обвинению в экстремизме в мае 2017 года, когда в Калининграде развернулась кампания против «германизации» области. Кто-то из ее жертв отделался тогда легким испугом, а вот дело БАРСа – «Балтийского авангарда русского сопротивления» – осенью 2018-го неожиданно переквалифицировали в «терроризм».
25 февраля 2019 года заключенным было предъявлено новое обвинение. Какое именно, адвокат Дмитрий Динзе, ведущий этот процесс, рассказать не смог: с него в тот же день взяли подписку о неразглашении.
Калининградское общественное объединение БАРС не было зарегистрировано официально. Члены БАРСа участвовали в акциях в поддержку политзаключенных, в русских трудовых и антикоррупционных маршах, позволяли себе и некоторые политические умозаключения – например, рассуждали о вероятности возвращения Калининграду исторического имени.
В январе 2017-го в БАРС пришло прокурорское предостережение о «недопустимости экстремистской деятельности», а в конце мая 2017 года Оршулевича и двух его единомышленников арестовали. Их обвинили в создании экстремистского сообщества с целью насильственного захвата власти в Калининградской области «путем совершения ряда экстремистских преступлений, направленных в том числе на выход Калининградской области из состава РФ и ее независимое существование в составе Евросоюза». Позже к обвинению добавилась еще одна статья – хранение оружия: гранаты времен Второй мировой войны и нескольких патронов, найденных у человека, по словам обвиняемых, к БАРСу отношения не имевшего. С января 2019 года узникам отказали в свиданиях с родными.
– Я постоянно веду беседы в своей голове, плачу каждый день. Но всё же я среди людей, а он там один, ему тяжелее – говорит Ольга Климентьева, мать Александра Оршулевича.
Александр родился в военном городке – в небольшом поселке Корнево Багратионовского района Калининградской области. Его отец был офицером, мать преподавала в местной сельской школе.
– В детстве Саша увлекался футболом и играл в одной команде со старшеклассниками. Я думала, что взрослые мальчишки не прогоняют его из-за мамы-учительницы. Но они развеяли мои сомнения: «Что вы! Он такой полузащитник хороший, ответственный, пусть играет с нами!» – рассказывает Ольга. – Саша всегда досконально изучал то, чем увлекался. Не просто бегал и пинал мяч – узнавал историю команд, биографии игроков, записывал все в специальные тетради. Учился он хорошо по всем предметам, буквально поглощал книги. Интересовался географией, так как отец часто чертил карты. А позже серьезно увлекся историей.
После 9-го класса Александр поступил в Калининградский морской лицей, окончил его с медалью и собирался поступать в БГА, Балтийскую государственную академию, на экономический факультет. К тому же медалистам заранее обещали открытую дорогу в вуз. Казалось, волноваться было не о чем, но… Александр не обнаружил свою фамилию в списках поступающих.
– Я никогда прежде не видела сына в таком шоке, он очень остро переживал ту ситуацию, – говорит Ольга. – Зная, что Саша увлекается историей, я предложила ему подать документы в РГУ (ныне БФУ им. И. Канта. – РС). В общем, сама судьба распорядилась так, что поступил он именно туда, где ему потом было на самом деле интересно, – на факультет философии.
В университете и началась история будущего «террориста». Оршулевич организовал «митинг» против коррупции в вузах.
– Саша уважал многих преподавателей, и многие уважали его, советовали подумать об аспирантуре. Но то, как всё в университете было устроено, сама система образования Саше не нравилась. Он считал ее непрактичной и неэффективной. Плюс он узнал там про взяточничество – и организовал что-то вроде митинга, – рассказывает мать Оршулевича. – Все закончилось предсказуемо. Родители испугались, что дети могут не получить дипломы. А Сашу начали исподволь гнобить. Давление было такое, что он даже хотел бросить университет. Но я сказала: «В современном мире без диплома ты никто! Будь добр, получи диплом – иначе я получу инфаркт». И Саша вуз всё-таки закончил.
Вспоминает Ольга и еще одну историю тогдашнего активизма сына: защиту интерната для слабослышащих детей, который располагался в особняке на ул. Тургенева в Калининграде (2008–2009 гг. – РС). Детей хотели перевести на учебу в другое здание, в интернат для слабовидящих, якобы из-за плохих условий содержания. Но многие полагали, что это просто предлог, чтобы забрать здание в престижном районе.
По словам Ольги, с просьбой предать эту историю огласке к Александру обратилась выпускница этого интерната. Оршулевич с друзьями устроил пикет под окнами министерства образования Калининградской области. На проблему обратили внимание журналисты, поднялась волна в СМИ. Интернат, к слову, отстоять удалось, а вот у Оршулевича начались проблемы.
– Это стало следующей каплей, и Сашу начали таскать по кабинетам. Ему так и говорили: «Не успокоишься – посадим», – вспоминает Ольга Климентьева.
В это же время Александр Оршулевич познакомился со своей будущей женой.
– Когда мы с Сашей впервые увидели друг друга, он произвел впечатление смелого, умного человека. Он показался мне очень достойным, – рассказывает Ванда Оршулевич. – Мы были молоды, на тот момент Саше было 20 лет. Договорились встретиться, через неделю у нас состоялось первое свидание, и после мы больше не расставались.
В 2009 году молодые люди поженились, родилась первая дочка.
