В Германии сегодня живут 5 млн мусульман. И некоторые из них говорят о возможности формирования более либерального ислама — в европейском стиле. Что получается на самом деле и зачем это немцам, разбирались «Известия».

Двое мужчин неторопливо разворачивают зеленый ковер, который на какое-то время покроет пол христианского храма. В пятничный полдень эта церковь на западе Берлина на некоторое время станет мечетью. Большой алтарный крест укрыт тканью. Прибывающие снимают обувь и садятся на пол, чтобы помолиться. Кто-то приходит в рабочих спецовках, кто-то — в спортивных костюмах. На краю ковра прилегла девушка лет двадцати — отдыхает. Здесь же присели еще женщины — кто с прикрытым лицом, кто — вовсе без платка. Картинка, прямо скажем, для традиционной мечети непривычная. Имам Идрис аль-Джай рассказывает собравшимся о возрождении ислама.

— Мы живем в Германии, и мы должны обновить нашу религию в соответствии с окружающей нас действительностью, — говорит он по-немецки с кафедры. — Здесь нам нужен ислам, отличный от ислама Саудовской Аравии. Ислам не камень. Мусульмане не могут думать только о прошлом, мы должны смотреть в будущее. Мы живем не в эпоху Мухаммеда.

Это одна из так называемых кочевых мечетей Германии. Сюда приходят те, кто «больше не чувствует себя последователем классического ислама и ищет новые пути в своей религии». Таких мечетей, которые мусульмане арендуют на время у христианских общин, как пишут в немецкой прессе, уже не так мало.

Новые горизонты

Корреспондент испанского издания El País Ана Карбахоса утверждает, что «борьба новых взглядов, нового поколения со старым идет ежедневно». Что же это означает на деле?

«Это теологи, феминистки, «ютуберы» и поэты, рассказывающие о многообразии немецкого ислама. Они, родившиеся здесь, — новая партия, лучше организованная и более напористая, чем те, кто приехал в Европу, не говоря на языке и не зная культуры».

Журналистка полагает, что «есть, конечно, и те, кто представляет самые экстремистские течения». Но других, «разумных пацифистов», стремящихся реконструировать ислам, сделав его «более открытым и соответствующим их жизни и прежде всего освобожденным от щупалец правительств стран происхождения и их финансирования», по ее словам, куда больше.

— Новым поколениям, которые выросли здесь, сейчас около 40 лет. У них другое видение. Они выросли здесь с друзьями-геями, смотрели сериалы о современной либеральной жизни… и это создает напряженность в отношениях с более традиционными мусульманскими организациями и со старшим поколением. Тенденция ясна. Молодые люди собираются вступить в управление жизнью, тип отношений в которой обязательно будет другим, — объясняет профессор Рим Шпильхаус, читающая курс исламоведения в университете Геттингена. Недавно она вместе с когортой приглашенных журналистов участвовала в мероприятии, проводимом боснийской мечетью. Репортеры фотографировали и задавали вопросы так, как если бы они были в экзотической и далекой стране, а не в самом сердце немецкой столицы.

По мнению профессора, «взаимное невежество очевидно. Мы привыкли к мысли, что внедрение ислама и интеграция мусульманских беженцев — процесс односторонний. То есть гости не хотят ассимилироваться в культуру хозяев, а немцы уверены, что такое положение вещей никогда не изменится, взаимопроникновения культур не будет, и всё обязательно должно завершиться чьей-то победой и чьей-то капитуляцией».

Французский опыт

Германская попытка «либерализации» ислама — не первая, предпринятая на территории европейского сообщества. Несколько лет назад Бернар Казнев, французский министр внутренних дел при президенте Франсуа Олланде, уже разрабатывал план адаптации учения под европейские нужды. Идея заключалась в открытии на территории Франции школ подготовки «европейских» имамов, которые не имели бы связей с Саудовской Аравией, не полагались бы на поток выделяемых ближневосточными монархиями денег на строительство мечетей, а воспитывали бы верующих в нужном для французского светского государства направлении.

Во времена Олланда во Франции функционировало 2450 мечетей и мусульманских молельных домов, число так называемых активно практикующих ислам оценивалось в 1,4 млн, и еще примерно 3,6 млн считались «неактивными» мусульманами. Судя по отсутствию информации сегодня, программа привития французским мусульманам уважения к ценностям, пропагандируемым во французском государстве (Liberté, égalité, fraternité, включая толерантное отношение к однополой любви). Злые языки утверждают, что какие-то деньги «Фонду поддержки ислама во Франции» (Fondation pour l’islam en France) на благое дело европеизации собрать удалось, но он тем не менее от этого мягче не стал и толерантные имамы в нем не появились. Олланд с Каневом удалились в политическое небытие, а президенту Макрону нынче не до воспитания имамов — со сгоревшим Нотр-Дамом бы разобраться.

Бей своих

В Германии, однако, всё идет по другому варианту. Сторонники «либерализации», уверяя, что отстаивание немцами своих религиозных и культурных традиций способствует лишь «активизации исламофобов и усилению религиозного экстремизма», фактически пытаются настроить население против организаций правого толка, выступающих за сохранение национальной самоидентификации — против «Альтернативы для Германии», поднявшейся до второго места в табели о политических рангах страны, прежде всего.