— Вы сказали, что сообщили об этом преступлении в Генпрокуратуру?

— Да, я писал сообщение о преступлении в ГПУ, когда был уже в России. На Украине, понятное дело, я не мог об этом сообщать…

— Как вы снова оказались в России? В одном из интервью вы говорили, что в какой-то момент оказались на гране провала, расскажите подробнее.

— Да, «Штирлиц понял, что он на грани провала». Смысл в чём: в Украине все иностранцы, которые съехались воевать, периодически создавали общественный резонанс, говоря о проблемах с получением украинского гражданства. Получалось так: они приехали воевать за Украину, а паспорта украинские им не выдают. И на родину они вернуться не могут. Они собирали митинги, требовали паспорта. Для вида и я на эти митинги ходил, потому что звали.

Хотя на самом деле ситуация не совсем такая. Паспорта не могут получить те, кто имеет проблемы определённые на родине, кто бежал от уголовного преследования или границу с Украиной перешёл нелегально. У них есть трудности с получением украинского гражданства, им Порошенко не торопился давать паспорта. А тем, кто проблем дома не имеют и в Украине легально, тем паспорта потихоньку и без лишнего шума дают. Но для этого они должны отказаться от своего гражданства, потому что в Украине запрещено двойное. В «Азове», а там есть своя юридическая служба, которая использует ресурс Билецкого как депутата, они своим бойцам делают украинское гражданство легко. И когда подошла моя очередь, мне говорят: приезжай, расписывайся, сдавай российский паспорт — со справкой походишь и потом получишь украинский паспорт. Я российский паспорт сдавать не собирался. Но и объяснить я не мог в «Азове», почему не еду за украинским документом. Сообщил Жучковскому, что больше время тянуть не могу. Он ответил: подожди несколько дней, эвакуируем.

— Как произошла эвакуация?

— Могу только сказать, что я добрался до границы, перешёл её и оказался дома. Украинские пограничные пункты я не пересекал, могли бы возникнуть вопросы.

— Кота тоже с собой взяли?

— Конечно. Я же не мог его бросить. Мой кот тоже в «Азове» со мной послужил, местную собаку гонял… Собаку, кстати, Адольф звали. Сначала я боялся, что она его разорвёт, но кот себя отстоял в конечном итоге, сам её гонял иногда.

— Итак, вы оказались в России…

— И у меня начались проблемы.

— Какие? Вот вы оказались на территории РФ, и?..

— В одном из приграничных городов я встретился с волонтерами, которые ехали в Донецк, передал им вещи и кота, он теперь живёт у них в Донецке — потому что я планировал туда вернуться, вступить в ополчение. Передал это всё и поехал домой. Но тут-то и начались проблемы. Сначала на НТВ сняли про меня сюжет нехороший. Я им информацию объективно представил, а они меня выставили предателем: был в «Правом секторе», предал родину, а потом раскаялся. Хотя в тот момент Следственный комитет только проводил проверку, и пресс-секретарь Следкома предателем меня не называла, она в том же репортаже сказала, что в настоящее время Следственный комитет проводит проверку по факту участия жителя Владивостока в конфликте на Донбассе. Никаких моральных оценок моим действиям она не давала. А НТВ почему-то назвали меня предателем.

— Как о вас узнали на НТВ?

— Не знаю, они сами меня нашли.

— Но о вас же никто не знал тогда в России?

— Знал мой знакомый, который в ФСБ в военной контрразведке служил. Он узнал из-за того, что я находился на Украине вместе с Богдановым — за ним они присматривали всё это время. А я с Богдановым «засветился». И вот во Владивостоке они провели в связи с этим оперативные мероприятия. Мероприятия заключались в том, что они мониторили мою страницу ВКонтакте.

— Российские спецслужбы не знали о вашей роли в «Правом секторе» и в «Азове»?

— Владивостокские — не знали. Написали рапорт в Следственный комитет, Следственный комитет возбудил уголовное дело. Провели предварительное следствие, по результатам которого дело передали в суд и, к сожалению, мне дали срок реальный. Хотя говорили, что дело закончится штрафом. Но вместо штрафа я провёл в тюрьме год и 11 месяцев.

— Вас отдали под суд?

— Меня посадили под стражу в СИЗО, потом состоялся суд. Меня судили почему-то в особом порядке.

— Что это значит?

— Это такой порядок судебного разбирательства, когда обвиняемый полностью соглашается с предъявленным ему обвинением, признаёт вину и получает наказание не более двух третей от максимального… Особенность особого порядка в том, что не исследуются материалы дела и не изучаются никакие доказательства. Просто прокурор подписал обвинение, обвиняемый всё признал — и всё, поехал…

— Вы признали вину?

— Я вину не признавал в том объёме, в каком мне её инкриминировали. Я признал лишь то, что я был в «Правом секторе». Меня-то обвинили в том, что я был в «Правом секторе» в интересах «Правого сектора», стрелял по мирным жителям — меня в этом обвинили. Я этого не признал. Тем более, в материалах дела были свидетельства Жучковского и ещё одного человека, который, к сожалению, пожелал остаться инкогнито, они подтвердили, что я сотрудничал с ополчением. А эти материалы не изучались, поскольку был особый порядок. И пока мой адвокат не дошёл до Верховного суда, реакции не было. В апелляционной инстанции во Владивостоке мне только скостили срок с трёх лет до двух с половиной. Потом кассационная инстанция в Приморском крае отказалась вообще рассматривать кассационную жалобу. И только Верховный суд, рассмотрев жалобу адвоката, обязал суд первой инстанции заново изучить полностью дело. Я тогда уже в колонии был, меня из колонии повезли обратно во Владивосток. Было повторное рассмотрение дела с изучением всех материалов. Судья меня отпустила, но меня не оправдали. Признали виновным ровно на ту долю, сколько я на тот момент просидел. Меня прямо в зале суда выпустили.

— Но почему первоначально применили особый порядок рассмотрения и не исследовали материалы дела? Вам это предложили?

— Предложили следователь и назначенная государством адвокат. Они меня убедили в том, что это всё будет очень быстро, и я получу максимум штраф. Начали рассказывать, что невозможно вызвать свидетелей из Донецка, поскольку невозможно их официально уведомить… Хотя на самом деле всё это можно было сделать. Мне кажется, им было просто всё равно. Они там во Владивостоке живут, им плевать, кто там с кем на Украине воюет, для них главное было — это дело побыстрее запихать в суд…