Ультраправое движение может снова набрать силу

— Вы видите предпосылки к тому, что ультраправое или ультралевое движение наберет ту силу, которая была 10–15 лет назад в России?

— Да. Про ультралевых не скажу. Я не очень вижу, как они могут набрать силу, они и раньше-то не могли. Представление о том, что какое-нибудь усугубление социального расслоения или еще что-нибудь в этом роде приводит к ультралевой мобилизации, мне совершенно не кажется убедительным. Потому что люди свое социальное недовольство могут во что угодно конвертировать. Совершенно необязательно в революционные левые идеи. Скорее, это последнее, во что они конвертируют. А вот с идеями ультраправых тут некий потенциал есть.

То националистическое движение, которое мы видели в 90-е, было очень ностальгическим по сути. Оно было о каком-то «золотом веке» России. Это не очень хорошая основа для политического движения, все это в значительной степени результат травмы, кризиса, а потом распада Союза. Потом это все как-то подзабылось, и на смену пришел такой задорный, простой расистский национализм о «понаехавших», от которых мы должны освободиться, достичь некой культурной однородности. И это гораздо понятнее людям, ближе к жизни, что называется, и постоянно подпитывается чем-то.

Но, как мы видим, это тоже не привело к большим успехам, а в конце концов это движение выдохлось и практически вымерло. Означает ли это, что к этой теме нельзя вернуться, может быть, в какой-то другой форме? Нет, не означает. Я думаю, что можно. При каких обстоятельствах? Не знаю. Плюс у нас есть Северный Кавказ, пусть он сейчас не очень дает о себе знать гражданам остальной Российской Федерации.

Я совершенно не готов гадать, каким образом это может произойти, но это может случиться. Мало ли почему. И какой-то серьезный кризис, который будет интерпретирован именно в этнических терминах, потому что это самое простое и доступное, вполне может породить новую волну этнического национализма с совершено другими фигурами. Это то, что прямо на поверхности, а может, еще что-то может быть. Не знаю.

Плюс надо сказать, что национализм имперского толка сейчас успешно монополизирован государством. Именно успешно. То есть можно пытаться ему следовать со стороны, но это бесполезно, ничего не достигаешь. Или надо быть совсем клоуном, но даже клоуны теряют популярность.

У нас вот есть историк [Николай] Стариков, который партию, между прочим, создавал в свое время. Есть депутат [Евгений] Федоров с его НОДом [Национально-освободительное движение, выступает за избавление от «неоколониальной зависимости США» путем восстановления суверенитета РФ через изменение Конституции]. То есть можно следовать в русле и стараться выделиться на этом фоне, но эта идея, как мы видим на целом ряде примеров, не работает.

Партия «Родина», между прочим ныне живущая, это что? Ничего. Но в некоем неопределенном будущем, если что-то случится с нашим государственным монолитом, то может статься, что имперская идеология может быть отчуждена от верхушки и стать двигателем политической мобилизации. Что угодно можно придумать.

Еще один момент. Сейчас есть странный феномен. Он в каком-то смысле относится ко всему оппозиционному полю.

Сейчас становятся не так важны отличия во взглядах. Становится важнее, что люди против режима. Как именно они против режима — дело второстепенное.

В свое время мы это видели на националистах, которые в 90-е между собой отчаянно грызлись по важным вопросам о том, как именно может быть установлена или не установлена монархия, как про Сталина думать и так далее. А в 2000-е выяснилось, что все эти разногласия по-прежнему существуют, но это не так важно.

Важно бороться с «понаехавшими» и с этим, как они выражаются, антирусским режимом. А остальное мы потом порешаем, так сказать.

Аналогичный переход сейчас, на рубеже этих десятилетий, происходит, по-моему, в оппозиционном поле в целом. Как это отразится на будущем политическом конфигурировании, в том числе на формально продолжающем существовать противопоставлении ультраправых и ультралевых, неизвестно. Вот существуют же, в конце концов, нацболы. НБП была основана на том принципе, что ты можешь быть ультраправым, ультралевым, можешь быть вообще каким-то перпендикулярным, главное — чтобы все было круто и весело. Ну ок, понятно, что повторить это буквально невозможно, но почему бы не что-нибудь в этом роде.

*ДПНИ — запрещенная в России экстремистская организация

Максим Поляков, «7х7»