В Германии в воскресенье отметили 75-летие освобождения нацистских концлагерей Заксенхаузен и Равенсбрюк. Советские и польские солдаты заняли их в конце апреля.

История мест заключения, однако, на этом не закончилась. 72-летний немец Александр Латоцкий рассказывают, что родился и рос в спецлагерях НКВД, организованных на месте нацистских фабрик смерти. Его история — готовый голливудский сценарий. Но фильм не снимут, ведь это не «холокост», а всего лишь «красный террор».

Весной 46-го его бабушку изнасиловали и задушили пьяные люди в советской форме. Его будущая мать, которой тогда едва исполнилось 20, подала заявляение в полицию, началось расследование. Но вскоре все документы были конфискованы советской оккупационной администрацией. А обвинение пало уже на девушку: её назвали иностранной шпионкой. После следствия и пыток её приговорили к 15 годам заключения.

Александр Латоцкий:
«Её отправили в лагерь Торгау. Там охранник, украинец, влюбился в неё. Или она влюбилась в него. Или они оба полюбили друг друга. В общем, моя мать забеременела. Когда это стало заметно, её стали допрашивать, требовали сказать, кто отец. Но она не призналась. Его предали другие. Мою маму отправили рожать в Бауцен. А моего отца отправили в Гулаг за день до моего рождения».

После войны СССР, США, Великобритания и Франция организовали лагеря для интернированных: в первую очередь нацистов, но также и любых других лиц, представляющих опасность для оккупационной администрации. Крупнейшие комплексы организовали на базе нацистских лагерей США и СССР. В начале 1950-го все эти заведения были переданы новой немецкой администрации.

Александр Латоцкий:
«До падения ГДР об этом почти не было известно. Никто этим не интересовался. Так что и я перестал об этом говорить, когда подрос. Ведь когда я кому-то про это рассказывал, мне никогда не верили: ‘Это просто невозможно’. Или обвиняли меня же: ‘Если всё так и было, значит твоя мать действительно была виновна, была большой нацисткой или что-то в этом роде’. Но это неправда».

Уже после объединения Германии Александр захотел выяснить, что именно происходило в этих лагерях в конце 40-х. Он сумел связаться со многими другими бывшими заключёнными, и утверждает, что его история — отнюдь не единичный случай.