18 февраля ее вызвали в Следственный комитет на допрос в качестве подозреваемой. На этот раз ей предоставили защитника. «Адвокат меня до истерики довел, — вспоминает Виктория. — Говорил: «Не слушай этих оперов, козлов, они врут. Какой тебе год условно? Ты о чем говоришь?»».
По ее словам, адвокат Халиг Тагиев помог убрать сомнительные формулировки из протокола допроса, но отметил, что дело в пользу обвинения решит ее первый опрос в Центре «Э». Там написано, что Виктория объяснила публикацию тем, что хотела «выплеснуть эмоции». Увидев результаты психолого-лингвистической экспертизы записи «ВКонтакте», вспоминает Виктория, адвокат сказал, что ее «кто-то сильно хочет посадить».
Допрос вел уже новый следователь. Почему его заменили, Виктория спросила у подвозившего ее домой оперативника Петрова — тот сказал, что предыдущий следователь не сошелся во мнении по ее делу со своим начальством.
— Он ответил, что начальник СК вот такой нехороший, не любит полицейских. Он их кучу попересажал. Он специально ставит палки в колеса.
Виктория вспоминает случай, иллюстрирующий непростые отношения забайкальских следователей и полицейских. В середине марта следователь попросил у нее контакты бывшего парня, с которым она жила 9 лет назад. Девушка дала их. На следующий день ей написал майор Петров и попросил о встрече — она произошла в машине Петрова во дворе дома Виктории. Оперативник сказал, что следователь дал задание найти ее бывшего парня — та ответила, что уже передала следователю все контакты. Услышав это, сотрудник Центра «Э» ударился головой об руль. По словам девушки, он сказал, что следователь ему контакты не передал, только сказал «найти и доставить». Связаться с молодым человеком силовикам так и не удалось.
Следствие допросило родителей Виктории и ее подруг. У родителей спрашивали, не били ли они дочь в детстве. У подруг — о том, как Виктория относится к кавказцам, были ли у нее раньше с ними конфликты и принадлежала ли она к «сообществу скинхедов».
Новая вербовка
2 июля 2020 года. Майор Александр Петров в очередной раз позвонил Виктории и попросил о встрече, сказав, что у него «есть предложение крутое», от которого та «не должна отказаться».
3 июля Виктория и майор Александр Петров встретились во дворе ее дома. Девушка записала разговор на телефон.
Майор Петров. Скажи мне, короче… ставить тебя на зарплату ежемесячную.
Виктория. О, как!
Майор Петров. Деньги же нужны?
Оперативник говорит, что может платить ей деньги, если она внедрится на ферму в пригороде Читы. По его словам, активисты «Союза ССР» объединились со сторонниками Народно-патриотической партии России — а это «тоже оппозиционно настроенная партия». Петров предожил Виктории поскорей внедриться на ферму и участвовать во всех акциях профсоюза под наблюдением оперативников. При этом о ее работе на Центр «Э» не должны знать даже сотрудники ФСБ.
Майор Петров. Это все будет прикрываться. <…> Плюс аппаратура определенная будет у тебя, как прошлый раз. Либо «гном» вот этот, мы так называем. Либо определенные сумки есть специальные тоже, кепки, куртки, платье не платье.
Виктория. Ну, так сразу сказать не могу.
Полицейский говорит, что такая работа займет больше времени и он сможет платить за нее 10-11 тысяч рублей в месяц.
Майор Петров. Нам они очень нужны. Мы уже всю плешь из-за них съели. Потому что они нас… Подпрыгиваем мы из-за них, из-за этой всей ерунды.
Виктория. Ну да, слышала, в Краснодаре кого-то там судить собрались из этих.
Майор Петров. По субъектам да, сейчас тоже активно ими взялись очень. Возбуждают дела. У нас, видишь, они очень аккуратные. Везде тоже, я тебе так, по секрету скажу — везде там, где возбуждали дела, везде были люди свои. Потому что так они скрыто-тайно. Мы как бы тоже, у нас вроде тут есть <нрзб>, что у них должны быть те же уставы, <нрзб>. <…> Чтобы нам их признать экстремистской организацией. <…> Вот такие мысли у меня по крайней мере сейчас. Ну и как бы смотри, подумай. Ну и позвонишь или там…
Виктория: В телегу напишу.
Майор Александр Петров: Или в телеге. Либо набери, или в телеге, без разницы. Как удобней тебе. <…> Тут видишь, вообще никого нет. У нас одни неформалы жесткие, которых они сами не пустят. Ты самый идеальный вариант. <…> Умная, грамотная, которая знает определенные термины и все остальное.
В тот же день оперативник написал девушке в телеграме и спросил, сможет ли она дать показания на видеоблогера Леху Кочегара из Читы (Алексея Закружного). В мае против Кочегара возбудили дело о призывах к массовым беспорядкам (часть 3 статьи 212 УК) из-за стрима, в котором он возмутился, что в Чите перед родительским днем из-за коронавируса закрыли проходы на кладбища. «Я предлагаю снести этот, *****, в *****, кордон и устроить гребаную, ***** *****, революцию, без крови», — говорил видеоблогер.
По словам Виктории, Кочегар никак не связан с «Союзом ССР», лишь иногда он появлялся на общих акциях коммунистов вроде дня рождения Ленина.
Девушка вспоминает, что еще раньше оперативник предлагал ей мониторить соцсети и делать скриншоты сомнительных записей.
— [По его мнению], те, кто пишет комментарии или «неправильные» посты в соцсети, подрывают конституционный строй (это он родителям моим сказал про меня, когда те спросили, что за маразм происходит), — говорит Виктория. — Когда мне предложили еще и «ВКонтакте» скринить с неправильными комментариями, я сказала что это детский сад и бесполезное занятие. Петров же сказал, что это важное и нужное дело.
6 июля девушка ответила, что не будет ни давать показания против блогера, ни внедряться к очередным сторонникам СССР. Через неделю в ее деле снова сменили следователя, провели очередной осмотр в квартире и вызвали на допрос. 14 июля Виктории предъявили обвинение — до этого она находилась в статусе подозреваемой.
Майор Петров снова вышел на связь 22 июля и потребовал встречи. По словам девушки, он узнал, что Елене Усовой из «Союза ССР» она рассказала о попытке внедрить к ним агента, а адвокату Лехи Кочегара — о том, как ей предлагали свидетельствовать против блогера.
Встреча прошла 27 июля. Виктория вспоминает, что полицейский потребовал выключить телефон, поэтому она не смогла записать разговор.
— Его руководство отстранило от работы и сейчас проводится служебная проверка, — пересказывает разговор Виктория. — Говорил, что сейчас в ЦПЭ на него все тычут пальцем. Что я нарушила его размеренный уклад жизни. Спрашивал, за что? Ведь он мне так хотел помочь!
По словам девушки, оперативник обещал испортить ей жизнь и посоветовал учить статью 283 УК (разглашение государственной тайны) — при этом никаких документов о допуске к гостайне или секретным сведениям она никогда не подписывала. «Мол, он поднимет все бумаги и сдаст меня в СК. Говорил: «Ты рассчитывала, что профсоюз митинг в честь тебя организует»», — вспоминает Виктория.
С тех пор она с майором Центра «Э» Александром Петровым не виделась и не разговаривала. 11 августа прокуратура отправила материалы дела в 1-й Восточный окружной военный суд в Хабаровске — будет ли оно рассматриваться в Хабаровске или на выездном заседании в Чите, пока неясно. Дата первого заседания тоже пока не назначена.
