«Дедовщина перешла со срочников на контрактников»
В конце концов товарищи Тимашева решились пожаловаться в военную полицию на Михаила Емельянцева и Замира Курбанова. С них сняли побои, Тимашев по этим делам проходил свидетелем. На издевавшегося над ним старшину роты он не стал жаловаться, поскольку не успел зафиксировать побои.
Пострадавших и свидетелей на время разбирательства прикомандировали к другой части, но потом решили отправить в Каменку на несколько дней на учения. «У нас был интернет уже, мы прекрасно знали [все про часть в Каменке], нам писали эсэмэски: „вы сейчас приедете и вам конец“», — рассказывает Тимашев.
Так трое служащих решили бежать из части и обратиться к правозащитникам. Все закончилось благополучно. Суды приговорили Емельянцева и Курбанова к наказанию, старшина, на которого не пожаловался Тимашев, тоже получил приговор из-за того, что «повез куда-то срочников в пьяном состоянии» и один из них погиб (приговор есть в распоряжении редакции «Важных историй»).
Тимашев и еще один служащий были благополучно уволены со службы, их товарищ получил за побег условный срок — как считает Тимашев, только потому, что не стал разбираться и просто сбежал от военной комендатуры. Сейчас Тимашев работает во ФСИН, но хочет вернуться на службу: «Не могу ничего плохого вспомнить про службу, не считая Каменки: это просто такая часть на отшибе, никому нет дела до того, что там происходит».
«Мужчина всегда может дать сдачи, а здесь, в армии, ты такого не сделаешь, — рассуждает бывший военнослужащий. — Ни срочник, ни контрактник не может обороняться, это будет нападение на старшего по званию, уголовная статья. Дедовщины [сейчас] нет по отношению к срочнику, за срочниками [стоят] комитеты солдатских матерей. У контрактников нет таких механизмов. Дедовщина перешла со срочников на контрактников, отсюда названия: контраслон, контрадух (контрактник-дух), контрабас, контрабес. Есть тот, кто второй уже контракт [служит], и вот это „дедушка“ — он может быть даже не сержантом, но все равно он „дедушка“».
Более 55% опрошенных «Новой газетой» военнослужащих в последние шесть лет сталкивались с дедовщиной, несмотря на утверждения Минобороны о ее искоренении. Юрист Антон Щербак отмечает, что термин «дедовщина» уже не стоит трактовать исключительно как насилие только между солдатами-срочниками: «Это система взаимоотношений внутри коллектива, при которой насилие поощряется и воспроизводится». В такой системе насилие могут проявлять и старшие по званию, и дольше прослужившие, и просто более сильные. В Минобороны не ответили на запрос «Важных историй».
«Каждый в своей раковине сидит, лишь бы его пронесло»
После побега Романа Сапегина из части в Сергеевке один из местных военных, по его словам, пытался дать ему взятку за молчание. «Я ему ответил: я расскажу, что там творится на самом деле, пусть из Москвы и области приезжает прокуратура военная. Вы же сами знаете, что всех поувольняют», — вспоминает он.
Сапегин отправил жалобы в военную прокуратуру — в Иркутск и Москву. После этого, по его словам, в часть приехала проверка. «Я добился: всех поувольняли, уволили все руководство, кого-то посадили, то есть разобрались, все хорошо, — уверен Сапегин. — А часть расформировали».
Артем Самохвалов, бежавший из Сергеевки в 2017 году, тоже жаловался на руководство части в гарнизонную прокуратуру. По его словам, после этого уволили старшего сержанта, с которым у него было больше всего конфликтов, а его ротный перевелся в другую часть. Самохвалова, несмотря на это, все равно судили и признали виновным — его приговорили к ограничению по службе с изъятием части дохода, а сразу после приговора уволили. Работу он нашел, но жалеет, что из-за статьи не может вернуться служить «в нормальной части».
В 2018 году часть в Сергеевке действительно переформировали: на базе мотострелковой бригады сделали дивизию. «В период с 2016 по 2018 год несколько бригад реорганизовали в дивизии, то есть части укрупнили. Командование при этом, конечно, могли поменять, но, как правило, если часть больше, то и проблем больше», — говорит Антон Щербак из «Солдатских матерей Санкт-Петербурга».
Несмотря на это, Роман Сапегин доволен своей личной победой. Хотя со слов друга, который продолжает службу в Сергеевке, бывший военнослужащий знает, что смена руководства ничего не изменила и насилие в отношении контрактников в части продолжается.
«В моем понимании эти ситуации, конечно, имеют разрешение, — говорит Антон Щербак. — Кошмарят обычно десять человек из ста. Достаточно пяти человек, чтобы высвечивать проблему, ставить вопрос перед командованием. Одному человеку, двум, трем закрыть рот можно, но когда их больше, проблема, как правило, будет решена. Другое дело, что за последнее время я давно с таким не сталкивался. Кажется, люди больше не готовы объединяться. Каждый в своей раковине сидит, лишь бы его пронесло: перетерпим, может, отстанут, а там и служба закончится».
