Здорово, Савик Шустер! Спецкор «Мезузы» Лилия Яппарова рассказывает, как складывались жизни (и даже политические карьеры) повзрослевших последователей Тесака и «Реструкта».

16 сентября в тюремной камере убит Максим Марцинкевич по прозвищу Тесак, отбывавший десятилетний срок по обвинению в экстремизме. По официальной версии, основатель движений «Реструкт» и «Оккупай-педофиляй» покончил с собой. Однако его близкие и адвокаты знают, что Тесака пытали и убили. Пик известности Марцинкевича, собравшего сотни молодых последователей по всей России и ставшего лидером самого раскрученного националистического движения своего времени, пришелся на 2000-е годы. С тех пор его молодые сторонники повзрослели, многие столкнулись с вниманием правоохранительных органов, сели в тюрьму, кто-то успел эмигрировать. Спецкор «Медузы» Лилия Яппарова проследила, как сложились жизни некоторых из них, и поговорила с этими людьми об их прошлом и настоящем.

Эмигрант

В 2018 году веб-разработчик Михаил Орешников — россиянин, живущий на Украине, — решил наладить переписку с Максимом Марцинкевичем. Тесак к тому моменту уже четыре года сидел в тюрьме. Ни повода, ни конкретных вопросов к Тесаку у Орешникова не было: просто захотелось написать.

На Украину Орешников сбежал от уголовного преследования в России. В середине 2010-х он жил в Чебоксарах под псевдонимом Михаил Светлозаров. Ему «нравились языческие имена» и основанный Марцинкевичем «Реструкт». Это движение — последняя по-настоящему массовая националистическая организация в России, которую многие подозревали в тесном сотрудничестве с силовиками. Ее участники открывали региональные отделения «по франшизе» и ловили людей, которых они считали педофилами, наркоторговцами и нелегальными мигрантами, в формате непрекращающегося реалити-шоу. Эти проекты назывались «Оккупай-педофиляй», «Оккупай-наркофиляй» и «Оккупай-выселяй».

Правыми идеями и уличной политикой Орешников увлекался еще до «Реструкта». В 2009 году — ему тогда было 20 лет — он бросил коктейль Молотова в отделение милиции и сел в тюрьму. У Тесака в тот момент заканчивался срок за разжигание межнациональной розни, и на свободу они с Орешниковым вышли в 2010-м почти одновременно. «Я тогда уже решил, что больше в тюрьму не хочу. Хочу реализовывать свои взгляды легально, — вспоминает Орешников в разговоре с „Медузой“. — Я выхожу — и буквально через несколько месяцев выходит Максим и начинает заниматься проектом „Реструкт“. И я создал ячейку [в Чебоксарах]: показалось, что за это — борьбу с наркоторговлей и педофилами — не будут сажать».

Орешникову нравилось, что «реструктовский вариант национал-социализма» позволял ему «реализовывать свои организаторские способности». «В рамках идеологии были враги, врагов там было много — и мне нравилось придумывать, как с ними бороться, как будто в шахматной игре», — вспоминает он.

Активист уже тогда занимался веб-разработкой. Он предложил создать для «Реструкта» сайт с базой данных педофилов: «Чтобы там люди со всей России, кто занимался отловами, могли размещать информацию».

Кроме того, Орешников сам устраивал акции «Оккупай-педофиляй» в Чебоксарах: «За год мы поймали 18 педофилов, в том числе воспитателя детского дома, сотрудника детской комнаты милиции — он 14-летнему мальчику писал, цитирую, „я хочу накончать тебе в рот так, чтобы у тебя сперма из ноздрей полезла“ — и детского тренера по плаванию, который оказался членом „Единой России“».

Всего на таких акциях реструктовцы поймали по всей России больше двух тысяч людей, которых они подозревали в педофилии. Активисты или знакомились с ними от имени детей, или привлекали к интернет-переписке реальных несовершеннолетних. Выманив мужчин на встречу, активисты их допрашивали, били, поливали мочой, заливали им штаны монтажной пеной. Все это тщательно фиксировалось на камеру, причем реструктовцы стремились к качественной съемке и эффектному монтажу.

В сохранившихся в сети роликах «Реструкт-Чувашия» (Чебоксары — столица этой республики) педофилов не бьют. «Старались ограничиваться забавным глумом, — вспоминает Орешников. — Обычно хватало угрозы, что мы сейчас возьмем его телефон и наберем его маме. Еще заставляли их читать рэпчик педофильский или кричать в камеру „Путин, [я] за тебя!“. Одного на Новый год поймали и нарядили в елочку».

Некоторые предполагаемые педофилы участвовали в рекламных интеграциях для роликов чувашского «Педофиляя». В одном из видео подозреваемого в педофилии ловят в квартире, куда он якобы пришел на встречу к несовершеннолетнему. Через несколько минут мужчина уже читает рэп и танцует хардбасс, выкрикивая «Только Путин! Только Россия!»; на лбу ему пишут слово «антифа». За кадром над шутками ведущего смеется еще как минимум десяток собравшихся в квартире парней. Предполагаемого педофила тоже заставляют травить анекдоты. Ему постоянно напоминают, что надо смотреть в камеру.

В середине ролик прерывается на короткую рекламу спортивного питания PureProtein. «Чтобы не быть таким, как я, пейте протеин!» — говорит мужчина; сразу после этого ему предлагают рассказать о первом сексуальном опыте. Поместилась в ролик и вторая рекламная интеграция — студии веб-разработки Орешникова.

Реклама есть и в других видео. «Я не хотел извлекать выгоды из „Реструкта“», — убеждает корреспондента «Медузы» Орешников. Тем не менее участники движения часто превращали акции в источник заработка: продавали на них билеты (от 300 до 1000 рублей), рекламировали в роликах биодобавки или одежду со славянской символикой. Тесак даже создал финансовую пирамиду TesakMoney, которой его соратники охотно доверяли небольшие суммы денег.

В 2014 году на Орешникова опять завели дело. «Я тогда общался с украинскими националистами, ездил на Майдан, а когда вернулся в Чебоксары, рассказал местным журналистам правду о событиях в Украине, — рассказывает он. — Меня сразу вызвали на допрос — под предлогом расследования кражи велосипеда. Немного побили, но в рапорте написали, что это я якобы ударил полицейского при исполнении. Возбудили фейковое уголовное дело за „нанесение побоев представителю власти“».

Орешников решил эмигрировать на Украину. «Даже мама не знала, что я уезжаю из России, — вспоминает националист. — Мы занимались социальными проектами — а закончилось это тем, что нас за просто так начали щемить и сажать. Было безумное разочарование в этом государстве — просто абсолютное, до нуля». После 2014 года на Украине оказалось сразу несколько людей из «Реструкта». Политического убежища там попросила Екатерина Логунова (Киев она, приехав туда, назвала красивым городом, в котором «нет хачей»); давний приятель Марцинкевича Роман Железнов поступил на службу в батальон «Азов».

После переезда Орешников тоже нашел работу в «Азове» — устроился в пресс-службу батальона. «И понял, что у меня практически нет общих интересов с коллегами — так начался мой отход от национализма, — вспоминает Михаил. — В России мы стали националистами [будучи] компанией друзей: сначала мы были друзьями, а потом стали националистами. А когда я переехал в другую страну, понял, что не могу только на одной общей идеологии с людьми дружить».

В итоге бывший активист опять занялся веб-разработкой. В свободное от работы время он сочиняет ирландский техно-фолк (в последнем треке — со скрипкой и варганом), пишет в инстаграме о психологии, иногда выступает как диджей.