Предлагаю Вашему вниманию интервью газете СМЕ словацкого пилота Яна Режняка, который воевал на Восточном фронте против Красной Армии. Режняк сбил 32 советских самолёта и, в отличие от большинства словацких лётчиков, не участвовал в Словацком восстании против фашистов и позитивно относился к немцам вплоть до своей смерти в 2007 году.

Словацкий пилот-истребитель Ян Режняк в 1942 году стал воевать против СССР и сбил 32 советских самолёта (первый в 1943 году). Учиться на пилота начал ещё перед войной в чехословацких ВВС, но свои способности наконец использовал для государства, которое было врагом Чехословакии.

О бывших противниках говорит, что они его друзья, хорошо отзывается и о немцах. Более того, является членом Клуба чехословацких заграничных лётчиков, в котором состоят чехи и словаки, которые воевали против немцев на востоке и западе.

— Почему в клубе люди, которые воевали на противоположной стороне фронта, чем вы?

Мы там все друзья. Например, Франтишек Пержина (знаменитый чешский ас), воевал против меня, но мы друзья.

— Вы поддерживаете с ним связь?

Да.

— После войны вы как инструктор летали в Простейове. Встретили вы там кроме Пержины какого-нибудь другого лётчика с запада, обвиняли вас за то, что воевали на стороне немцев, то есть против них?

Никто мне не сказал ничего. Чешские офицеры Дуда и Вилдомец хотели, чтобы я был офицером. Им был всё равно, что я словак. А вот за словаков наоборот мне было стыдно. Я слышал как Штаудер (воевал вместе с Режняком, сбил 12 советских самолётов, но потом перешёл на сторону Красной Армии) говорил: «Вот Режняк воевал против русских, а его назначили в школу!». Он из России привёз жену. Он мне ставил палки в колёса. Чехи меня продвигали вперёд, а бывший друг был против меня. Я был популярен, даже мне дали хорошую квартиру.

— Из армии вас «ушли» в 1948 году, но в тюрьму не попали. Были у вас проблемы с прошлым?

Никто мне ничего не говорил потому, что им была нужна моя работа. Я работал без какой-бы то ни было школы конструктором.

— Не было у вас проблем даже в 1945 году, когда СССР освободил Словакию?

С винтовками пришли ко мне милиционеры и сразу же отвели в русский штаб. Там был какой-то Виноградов, разумный человек. Милиционер ему говорил, что я сбил 35 советских самолётов. Виноградов меня спросил: «Ты военный лётчик?», я говорю: «Да». А он и ответил, что если я военный лётчик, пусть со мной решает что делать чехословацкий военный суд, что их это не касается. Тогда мы поехали в Мартин с ещё тремя, меня обозначили как «особый случай». Открылись двери и кто-то закричал: «Режняк!». Я вошёл туда, там сидел единственный человек, дал мне прочитать бумагу и сказал подписать. Я и подписал — там было всё в мою пользу. Обо мне постарался мой бывший командир, который после Словацкого восстания перелетел в СССР.

— Вы не участвовали в Словацком восстании в отличие от прочих лётчиков, которые воевали на восточном фронте. Почему?

Я тогда вернулся из Дании и был у столяра. Прибежал солдат, говорит чтобы я быстро бежал на аэродром. Там командир Галузицкий говорит, что идёт воевать против партизан. Я сказал, что не буду. Поэтому я и не был участником восстания. Они же потом перебежали на сторону партизан.

— Какое первое впечатление на вас произвела Россия?

Не могу описать, всё было гнусное, люди жили в развалюхах. Мы получили карту Майкопа, где он выглядел как Нью-Йорк — широкие улицы и всё такое. В действительности там не было ничего, сплошные дыры. Никаких дорог, когда шёл дождь, нам было жалко, но мы валили людям заборы и по них ходили.