Потом, когда мы с ним переписывались, он сообщил о том, что ему было бы интересно со мной встретиться, и предложил мне оставить ему мой номер телефона Я оставил, написал, он позвонил с телефона-автомата. Мы встретились, прогуливались, общались, а в дальнейшем он начал спрашивать меня, как я отношусь к ситуации в стране, к национальной политике государства, о проблеме мигрантов, пробелы в работе правоохранительных органов и так далее. В ходе беседы он сообщил мне о том, что правое движение в 2006 году перешло на новый уровень своего развития, который заключается в том, что совершено убийство антифашиста в Москве. Он об этом восторженно отзывало, что так надо поступать в дальнейшем, чтобы проходили подобные акции чаще я так далее и тому подобное, и чтобы правые должны еще более радикализироваться. В ходе наших встреч и разговоров он приводил примеры, исторические факты, связанные с народовольцами в России, эсерами и так далее.

Также приводил в пример, что в Ирландии существует республиканская армия, которая борется путем активных боевых действий, и добивается каких-то успехов. В ходе наших разговоров он говорил, что за такой политикой должно быть будущее, чтобы русские националисты объединились, и будет шанс на победу и приход к власти русских националистов в России. Боевая организация, эсеры для него были эталоном, и однажды он меня спросил, не хотел бы я вступить в боевую группу для того, чтобы заниматься серьезными прямыми действиями против врагов русской нации, антифашистов, сотрудников правоохранительных органов и власти. На это я сказал такую вещь, что у него серьезная ситуация, что ему нечего терять, я понимаю ход его мыслей, но для меня данный путь неприемлем. Я не имею проблем с правоохранительными органами, с милицией и прочее, и я отказал ему в этом вопросе. Я не заметил какой-либо положительной или отрицательной реакции. Он принял мой ответ, согласился с моей позицией, и больше таких просьб от него не поступало. Мы продолжали общение в «скайпе», обменивались информацией, ссылками из интернета по поводу политической ситуации в стране и в мире.

В дальнейшем, поскольку я, Сергей Голубев, известен по прозвищу «Опер» в России, я занимался всегда музыкальной деятельностью. Моя организация не является экстремистской, она не признана судом Российской Федерации организацией, которая насильственным методом что-то хочет изменить в стране. Я занимался музыкальной деятельностью, меня это устраивало, как и мое положение в иерархии движения среди бритоголовых. В 2007 году появилась группа «Хук справа», которая пела патриотические песни. Так вот, мне поступила информация, так как я мониторю данную деятельность, что в этой группе играл наркоман. Я отрицательно отношусь к наркотикам, необязательно, что их не должен употреблять русский, их никто не должен употреблять. Если ты играешь в правой группе, ты тем более не должен употреблять наркотики. Я сказал это Никите, он сказал, что «Хук справа» — это группа организации «Русский образ», а Илья Горячев был лидером организации «Русский образ», и предложил мне с ним встретиться и с ним решать этот вопрос. Я считал, что это позор. Так получилось, что я сказал, что встречусь с ним, что мне все равно. Никита сказал, встречайся, но веди себя с ним деликатно, что Горячев — хороший человек, хороший товарищ и что за такими как Горячев — будущее русского движения.

Мы решили, что хорошо. Произошла ситуация, я встретился с Горячевым, этот вопрос решили I тихо и спокойно, так я с ним познакомился. Я не помню, какое было время тогда, это было давно, 4 года назад. Тихонов сказал, то надо с Горячевым общаться и дружить, он хороший человек. Мы не подружились, а начали общаться. В «скайпе» я завел аккаунт, и мы начали общаться. Почему я об этом говорю, вы поймете в дальнейшем. Мы с Горячевым больше не встречались, зачем решать вопросы лично, если можем в «скайпе» поговорить. Меня волновала музыкальная деятельность, группа «Хук справа» — официальный голос «Русского образа», и соответственно меня волновали вопросы, связанные с группой. Наши отношения проходили на уровне переписки, я отсылал ссылки, он мне ссылки. Я в основном всегда слушаю людей, а дальше я сам для себя приму решение. Я всегда был человеком независимым, и не был подвластен чужому мнению. Никакие, давай туда, сюда, со мной не проходили, за это меня не любили в правом движении многие люди.

В процессе переписки с Горячевым была мысль по нарастающей, он начинал говорить, что надо заниматься легальной политикой. Я занимаюсь музыкальной деятельностью, а придут националисты к власти, займут 3% или 12% в Государственной Думе, или убьют адвоката, от этого ничего не изменится, и не поменяется в корне ситуация. Илья говорил, что надо удаляться в реальную политику, призывал меня искать выходы во власть, общаться с людьми, которые имеют власть, с ними надо дружить, разговаривать и прочее. Тихонов говорил всегда противоположную точку зрения.