Товарищи настойчиво интересуются моим отношением к анархизму. Отвечаю: на мой взгляд, анархизм является полнейшей утопией. Как политическая идеология анархизм состоит из двух частей. Первая это антикапиталистическая критика настоящего. Вторая – программа будущего, конечная цель, к достижению которой устремлены анархисты. Что касается критики капитализма, то следует признать, что и анархисты и марксисты во многом правы и акцентируют внимание на реальных проблемах капиталистического общества. Однако предлагаемые ими решения данных проблем, как показывает исторический опыт, не могут привести ни к чему хорошему.

Анархисты убеждены, что счастье человечества заключено в создании безгосударственного, бесклассового и безнационального общества в границах всей планеты Земля. В этом обществе всё будет принадлежать всем, будет отсутствовать частная собственность, люди будут абсолютно равны в своих правах и возможностях, и будут жить в братстве. Государство со своим репрессивным аппаратом будет уничтожено, а все конфликты будут решаться самими сторонами полюбовно. Это общество будет бесклассовым, т.е. в нём не будет людей стремящихся присвоить себе результаты чужого труда. Это общество будет безнациональным потому что, по мнению леваков, само существование наций связано с основанными на эксплуатации человека человеком социально-экономическими формациями, после уничтожения которых отомрут и нации. Это общество будет безгосударственным, потому что государство является инструментом насилия и угнетения трудящихся в руках правящих классов, а после уничтожения антагонистических классов прекратит существование и государство.

Я не собираюсь подробно разбирать идеологические навороты анархов, выделю только основные и принципиальные противоречия между их идейными схемами и социальными законами, которые никогда не дадут этой утопии стать реальностью.

Прежде всего, я не верю в принципе в возможность создания бесклассового общества. В людях сильно стремление властвовать над себе подобными и, на мой взгляд, это один из базовых человеческих инстинктов. Только отшельник может быть вне классовых отношений, в социуме неизбежно возникновение различных классов, даже в микросоциуме. Например, представьте, что в пустую тюремную камеру вдруг посадили двадцать абсолютно равноправных или точнее равнобесправных заключённых. Несмотря на предоставляемое пенитенциарной системой равенство прав и возможностей, в том числе и имущественное, уже через пару недель в этой камере возникнет настоящее классовое общество. Скорее всего, там выделится авторитарный лидер (или группа лидеров) опирающийся на узкий круг ближайших сподвижников образующих в своём лице своеобразный правящий класс этого микросоциума несущий также и полицейские функции (насилие над другими арестантами с целью принуждения к совершению каких-то действий). При этом данная группа добьётся привилегированного положения, например при получении заключёнными передач будет забирать себе большую часть продуктов. Вероятно, возникнет и большая группа, условно говоря «мужиков», т.е. простых людей обладающих некоторыми весьма небольшими признанными правами, но принуждённых к выполнению большей части ведущихся в камере работ (например, в области уборки камеры). Со временем неизбежно возникнет и отверженный класс абсолютного социального низа, парий, — пусть и в лице одного-двух представителей. Жизнь этих людей даже по сравнению с другими заключёнными будет полна страданий. И никакого классового равенства.

Также хочу заметить, что классовый вопрос не имеет прямого отношения к проблеме частной собственности. В Советском Союзе частной собственности фактически не было, а старый правящий класс был полностью уничтожен, изгнан из страны, лишён собственности и власти. Однако в СССР из среды трудящихся быстро возник новый правящий класс – класс партийно-хозяйственной номенклатуры и совершивший в итоге буржуазную контрреволюцию.

Другой весьма спорный, на мой взгляд, пункт анархического учения касается отношения к государству. Я совершенно согласен с анархами в том, что современное государство есть инструмент угнетения большинства меньшинством, но не считаю на этом основании необходимым стремиться к уничтожению государства как такового. Я выступаю за национал-социалистическое государство защищающее интересы всего народа в целом, а не только отдельных его классов, и уверен, что уничтожение государства приведёт к весьма негативным последствиям. Представим, что государства не существует, что вокруг анархо-коммунизм. Нет государства, а значит, нет полиции защищающей людей от преступности. Конечно, каждый может дать преступнику отпор в том случае если преступник только один. Но что делать, если несколько десятков преступников объединились в банду? Ответ очевиден, честным людям для защиты своих близких необходимо объединиться в некий отряд самообороны. И это в принципе и есть путь, ведущий неизбежно к созданию государства, и в дальнейшем к его укреплению и усилению. В древние времена именно для защиты от набегов врагов-грабителей и создавались первые государственные образования. Предвижу, анархи возразят, что в бесклассовом обществе, дескать, преступности не будет. Но поверить в это невозможно. Люди обладают генетически обусловленной склонностью к насилию над другими людьми, склонностью к совершению жестоких не поддающейся математической логике поступков. Даже если будут устранены экономические основания преступности, жестокость и стремление господствовать в людях искоренить невозможно.

Анархизм, по моему мнению, является недостижимой утопией, а анархисты сектой, не имеющей серьёзных перспектив на победу. Их социальная база ограничивается адептами молодёжных субкультур, малой частью студенчества и отдельными весьма немногочисленными представителями интеллектуального сообщества и рабочего класса. Но эта секта вредна, потому что она направлена против национального самосознания русских, против естественного стремления русских к созданию собственного социально справедливого национального государства. Действия анархистов способствуют торжеству мондиализма, работают на сохранение глобальной антинациональной капиталистической системы.

Дмитрий Бобров