Сравнение Тихонова и Хасис с типажами из «Народной расправы» полуторавековой давности не могут не приходить в голову. Так, правозащитница и бывшая политзаключенная советского времени Елена Санникова назвала их «злыми романтиками». В интервью Русской службе «Голоса Америки» она рассуждает: «В свое время Достоевского очень беспокоило появление нового поколения молодых людей, готовых бросить вызов традиционной морали и презирающих окружающее общество. Людей, не воспринимавших убийство как тяжкий грех. А подчас – людей, у которых вообще отсутствует понятие греха… Бесовщину, на мой взгляд, Достоевский видит в том, что эти люди готовы убивать не только своих врагов, но и своих вчерашних соратников. Эти ассоциации у меня постоянно возникали на процессе». По словам Санниковой, ходившей на заседания Мосгорсуда, кроме «Опера» (Голубева), «они какого-то другого соратника выслеживали, чтобы убить: в момент ареста Тихонов выходил из дома с заряженным оружием в рюкзаке. Тоже для какого-то убийства… Эти люди готовы были убивать своих близких соратников. И при этом им прекрасно удается играть роль интеллигентных людей, притворяться совсем другими… Они очень хорошо умеют лгать… Все это напоминает сюжет «Бесов» ».
Азефовщина
«Вон его!» — кричала публика в зале Московского окружного суда при появлении там Нечаева в январе 1873 г. А он вошел в зал, держа руки в карманах, и уселся спиной к судьям, заявив: «Я не признаю этого суда, я эмигрант, не признаю русского императора и здешних законов». Никита Тихонов, в отличие от бесновавшихся на некоторых других нацистских процессах, обращался к судье Замашнюку вежливо: «Ваша честь». Есть и еще одна разница. Отменный знаток «нечаевщины» вологодский литератор Валерий Есипов утверждает: «Бесспорно одно: никто из адвокатов, защищавших «нечаевцев», не стал бы защитником самого Нечаева». Он приводит слова одного из них – князя Урусова, охарактеризовавшего мораль Нечаева как «мораль бандитизма». Тихонова и Хасис защищали идейные адвокаты. Но известны и такие, кто отказался участвовать в процессе. Скажем, Дмитрий Аграновский.
Зато со стороны защиты обвиняемых на заседание суда 7 апреля были приглашены две, возможно, самые загадочные в правом движении персоны – Алексей Барановский и Ольга Мухачева (Матильда). Интернет кишмя кишит историями о провокаторских проделках Барановского-«Собера» и Ольги Касьяненко (девичья фамилия Мухачевой), особенно в бытность их лидерами двух карликовых организаций – «Красный блицкриг» и «Черный блицкриг». Любая поисковая система выдаст сколько угодно ссылок на сайты с выложенными на них картинками – сканированными документами и фотографиями об их похождениях, достойных пера сочинителя бульварных авантюрных романов. Не редко в связи с ними всплывает и слово «азефовщина».
СПРАВКА
Евгений Филиппович (Евно Фишелевич) Азеф (1869–1918). По профессии инженер, один из лидеров партии эсеров и руководителей ее Боевой Организации, секретный сотрудник Департамента полиции с 1892 г. По заданию Охранного отделения в июле 1899 г. примкнул к заграничной организации социал-революционеров. Вернувшись в Россию, вошел в одну из российских эсеровских организаций. В 1902 г. вместе с Григорием Гершуни стал во главе БО, ставившей целью устранение «наиболее преступных и опасных врагов свободы из числа представителей существующего строя». При его руководстве БО (после ареста Гершуни) были проведены теракты в отношении министра внутренних дел Плеве в 1904 г., великого князя Сергея Александровича в 1905 г. В последующие два года «обеспечил» провал групп боевиков, готовящих убийства еще нескольких министров, великого князя Николая Николаевича и императора Николая II. Был разоблачен известным «охотником» за провокаторами Владимиром Бурцевым, «разговорившим» экс-директора Департамента полиции Лопухина, после чего судим межпартийным судом (в качестве судей были приглашены такие ветераны революционного движения, как Кропоткин, Фигнер и Лопатин). ЦК партии эсеров заочно приговорил Азефа к смертной казни, однако в декабре 1908 г. он скрылся, поместив свой капитал в иностранных банках. 11 февраля 1909 г. с речью об Азефе в Государственной Думе выступил Петр Столыпин, в частности произнесший: «Таким образом, агент полиции, который проник в революционную организацию и дает сведения полиции, или революционер, осведомляющий правительство или полицию <…> еще не может считаться провокатором. Но, если первый из них, наряду с этим, не только для видимости, для сохранения своего положения в партии выказывает сочувствие видам и задачам революции, но вместе с тем одновременно побуждает кого-нибудь, подстрекает кого-нибудь совершить преступление, то, несомненно, он будет провокатором, а второй из них, если он будет уловлен в том, что он играет двойную роль, что он в части сообщал о преступлениях революционеров правительству, а в части сам участвовал в тех преступлениях, несомненно, уже станет тягчайшим уголовным преступником». Случай с Азефом был именно таким. В 1915 г. он был арестован германской полицией как «террорист и русский шпион», заключен в Моабитскую тюрьму, где и пробыл до конца 1917 г. В марте 1918 г. был освобожден в связи с заключением Брест-Литовского мира, и затем поступил на службу в МИД Германии. Карьеры на новом поприще сделать не успел, так как скоропостижно скончался 24 апреля того же года от болезни почек.
Как бы ни относиться к «ссученным», но пришедшему на смену Горячеву в качестве лидера «Р.О.» Алексею Михайлову в уме и интуиции не откажешь. Кандидат физико-математических наук Михайлов гораздо более силен в логике, нежели кандидат филологических наук Севастьянов и литературно-блогерская экс-чета Холмогоровых. По мнению Михайлова, высказанного в интервью Никите Гирину из «Новой газеты», «на одном из заседаний, на которых я был, я видел страшный, на мой взгляд, провал адвокатов. Это явка Барановского в суд и дача им показаний, что выглядело для любого непредвзятого – да и предвзятого – наблюдателя крайне аляповато. Человек врал, врал под присягой, на чем даже несколько раз был пойман, когда сказал, что не писал в ЖЖ soberminded, хотя его же подруга Ольга Мухачева назвала его в суде Собером. Это было отвратительно. То есть человек, вначале делая полезную работу, как это характерно для Барановского, на каком-то этапе начал звездить, тянуть одеяло на себя и воспринял это как свой бенефис. «Я такой герой, прихожу в суд, мне плевать на закон, я сейчас Женю буду спасать». Я считаю, что на самом деле эта клоунада Барановского и Мухачевой могла стоить нескольких голосов присяжных. Как сказал Ницше: «Самое верное средство нанести ущерб какой-либо идее — защищать ее ложными доводами»».
Как-то не верится, что такой опытный интриган и политикан, как Барановский, мог так задешево проколоться с билингом своих звонков по мобильному, когда пытался утверждать в суде, что Хасис вместе с ним покупала шампанское в момент совершения убийства Маркелова и Бабуровой. Он что, не понимал, насколько это легко проверить, запросив операционные службы компании сотовой связи, что и проделал адвокат семьи Маркеловых Роман Карпинский? А откровенно-демонстративная ложь насчет «Собера», тогда как распечатки показаний Горячева и Ерзунова, в которых раскрывается этот «ник», не только лежали перед присяжными, но и который месяц гуляли по Сети? Нет, тут не так все гладко, и создается даже впечатление, что «Собер» с «Матильдой» подыграли суду.
