Прежде чем начать вести речь собственно о Кампучии, позволю себе отвлечься и задаться общим и, казалось бы, не имеющим отношения к делу вопросом: представляет ли собой новейшая история, политическая история XX века более или менее точную науку. Науку, оперирующую фактами?

Часть первая. В борьбе против американских империалистов и «национального» капитала
Геноцид как извечная тема политических спекуляций. Тоталитаризм «общепринятых оценок»

Казалось бы да. Всё подтверждено сотнями свидетельств, в отличие от прошлых веков нам остались не только летописи, но и архивные кино- и фотодокументальные материалы. Живы ещё многие участники ключевых событий подходящего к концу столетия.

Но, с другой стороны, в нашем столетии как никогда прежде, развились технологии фальсификации массированной пропаганды и промывания мозгов. Сторонники «открытого общества», конечно, заверят вас, что такое возможно только в тоталитарных государствах, при развитой «демократии» любая информация якобы доступна любому гражданину.

К примеру, разразившийся в прошлом году скандал с «историками-ревизионистами» ясно показал подлинную цену свободе историка в «открытом», «информационном» обществе. Группа историков с конца 1980-х годов занялась ревизией (пересмотром) истории «холокоста» — массового уничтожения евреев в годы II мировой войны. Они приводили множество аргументов: что при существовавшей системе концлагерей уничтожить 6 миллионов было невозможно, что в газовых камерах той конструкции, которая фигурировала в материалах Нюрнбергского процесса, нельзя было отравить такое количество людей, что официальная статистика жертв-евреев сознательно завышена. Но их противники — историки-сионисты, написавшие горы книг о «трагедии еврейского народа» вместо того, чтобы опровергнуть утверждения «ревизионистов — добились в США запрещения ревизионистских серверов в Интернете.

Мощнейшее произраильское лобби десятилетиями культивировало на Западе миф о том, что всякий кто противится его господству — чудовище, подобное Гитлеру. И не жалело для этого красок. О геноциде еврейского народа написаны тысячи томов. Но известно, что Гитлер с одинаковым рвением преследовал и евреев, и цыган. Но кто видел хоть одну книгу о геноциде цыганского народа? Я лично не встречал. Может быть, за пятьдесят лет, прошедшие с окончания Второй мировой, какой-нибудь цыганский энтузиаст и издал пару книг, но имели ли они резонанс? И, как результат, в Германии существует национальный комплекс вины перед еврейским народом, любой еврей может получить немецкое гражданство, стоит ему лишь выказать подобное желание, а за высказанное вслух сомнение в реальности «холокоста» вас могут посадить в тюрьму. Ну а цыган немецкая полиция как гоняла при Гитлере, так и сейчас гоняет.

И что-то я не слышал, чтобы у немцев развился какой-нибудь комплекс вины по отношению к русским, а 20 миллионов всё-таки побольше, чем 6, даже если принять на веру официальное число жертв.

И дело даже не в «ревизионистах». Дело в другом: ревизионисты перешли дорогу одной из важнейших составляющих сил нового мирового порядка — произраильской еврейской финансовой олигархии.

В своё время рвавшиеся у нас к власти «демократы» любили приводить цитату из Вольтера: «Мне глубоко противны ваши взгляды, но я готов отдать жизнь за то, чтобы вы имели возможность их высказать». Вот так должно быть при «демократии», говорили они. Ну что же, теперь мы узнали каково оно при «демократии», каковы на самом деле равные возможности для всех и возможности высказывать мнение, расходящееся с общепринятым.

Формально Интернет никому не принадлежит, величайший в мире массив гипертекстовой информации WWW — мировая паутина, громадная общедоступная электронная энциклопедия, в которую каждый может дописать собственные страницы. Но оказалось, что не каждый. Оказалось, что «свободное информационное общество», идущее, по мнению модных буржуазных политологов на смену классическому капитализму, на самом деле является обществом «информационного тоталитаризма», способного на такие фальсификации, что доктор Геббельс просто отдыхает.

Но мне не хотелось бы копаться в сомнительных моментах истории последней мировой войны. Гораздо интереснее внимательней присмотреться и подвергнуть сомнению и некоторой ревизии историю другого «геноцида» — «массового уничтожения населения Кампучии». Ведь в данном случае, как ни крути, речь идет о режиме созданном социалистами, и до сих пор «кровавые зверства полпотовского режима» были неубиенным козырем антисоциалистической пропаганды. Конечно можно отмахнуться, сказав, что остановили-то его вьетнамские социалисты. Но встать на сторону пробрежневских вьетнамцев против идей Мао и практики Пол Пота — всё равно, что сегодня защищать политику Зюганова и охаивать радикальных социалистов — это тихая измена делу мировой революции и откат на оппортунистические позиции. Итак, постараемся расхлебать эту непростую индокитайскую кашу.

Подозрительное единодушие

В конце 1970-х годов, после вторжения в Кампучию войск промосковского вьетнамского правительства, весь мир узнал о невиданном геноциде против собственного населения, проведенном правительством «красных кхмеров». Средства массовой информации и капиталистических стран и стран советского блока состязались друг с другом в описании «ужасов полпотовского режима», поголовного истребления интеллигенции, уничтожения городов. В Голливуде в 1984 году на скорую руку состряпали фильм «Поля смерти», который благодаря конъюнктурной тематике огрёб пачку «Оскаров», а кампучийский партийный и государственный руководитель товарищ Пол Пот был причислен записными гуманистами всех стран к числу самых кровавых «диктаторов» в истории человечества.

Осуждение «красных кхмеров» было поразительно дружным, их осуждали и правые, и левые, и даже леворадикалы, такие как Энвер Ходжа. Единственными из стран, кто осудил вторжение Вьетнама на территорию Кампучии, были КНР и КНДР. И это притом, что по всем законам «мирового сообщества» правительство Пол Пота было единственно законным правительством страны и до проведения в стране «свободных выборов» в 1993 году именно делегат «красных кхмеров» представлял Кампучию в ООН.

Поразительное единодушие, с которым оплевывали политическую систему государства Демократическая Кампучия, существовавшего с 1975-го по 1978 год, и в странах Запада и в странах Варшавского пакта невольно заставляет задаться исследователя этой проблемы вопросом: почему в противостоянии кампучийскому режиму объединились злейшие враги. Конечно, империалистов и ревизионистов в единый антиполпотовский фронт сплотили не пресловутые общечеловеческие ценности — для обеих систем это не более чем демагогия. Странно другое, американцы прекрасно знали, как в странах советского блока умели подтасовывать статистику, но, несмотря на это, никогда так и не усомнились в цифрах «геноцида», приводимых марионеточным провьетнамским правительством Хун Сена — Хенг Самрина. И это в то время, когда американцы оказывали помощь, если не самим «красным кхмерам», то их временным союзникам по антивьетнамской коалиции — частям Лон Нола и Сианука. Казалось, уж им-то выгоднее если не усомниться в масштабах «геноцида», то, по крайней мере, сделать вид, что ты его не заметил. Однако ненависть к полпотовцам сплотила, казалось бы, все ведущие силы мировой политики. Почему же эта неприязнь стала столь единодушной? В чём загадка Пол Пота? Почему он сделал то, что он сделал? Ответить на эти вопросы мы постараемся в ходе небольшого экскурса в историю Кампучии второй половины XX века.

Социализм по-королевски

До 1953 года Камбоджа была марионеточным королевством в составе французского Индокитая. Король реальной власти не имел, и управлялась страна французской колониальной администрацией. Причем основное население страны — кхмеры — считались французами настолько тупым и неподдающимся обучению, что на должности мелких чиновников, клерков, полицейских, сержантов туземной гвардии брали только этнических вьетнамцев — вьетов, отчего в головах у простых кампучийцев сложился стереотип вьетнамца как извечного прислужника иноземных угнетателей.

Но благодаря борьбе совершенно других вьетнамцев-патриотов и социалистов из Вьетмина Камбоджа нежданно-негаданно получила независимость. У власти в стране оказался молодой разгильдяй — джазовый саксофонист, международный плейбой, заядлый теннисист — принц Нородом Сианук. Бездарная кхмерская аристократия, которую прежние хозяева страны даже близко не подпускали к управлению захватила все ключевые должности в государстве, вьетские чиновники были отправлены в отставку. Сиануковская камарилья ввозила предметы роскоши, автомобили, Сианук годами не вылезал из Парижа, а оплачивалось это всё за счёт экспорта риса, насильственно изъятого у голодающих крестьян.

Постепенно Сианук входил во вкус политики, ему нравилось дразнить дядю Сэма, считаться передовым, прогрессивным, неприсоединившимся. Он зачастил в Пхеньян и Пекин. Товарища Ким Ир Сена он вообще стал называть «отцом родным».

В качестве государственной идеологии на вооружение был принят кхмерский буддистский социализм, подразумевавший незыблемость монархии при затушевывании межклассовых противоречий. Довольно значительный сектор государственной экономики, частично национализированное предпринимательство, монополия внешней торговли — то, что сиануковские мандарины пытались выдавать за социалистические преобразования, — были лишь кормушкой, в которую удобно было запускать руку королю и его приближенным.

Одним словом, общественный строй Камбоджи до начала 1970-х годов представлял собой бюрократический, насквозь коррумпированный госкапитализм, прикрытый лёгким флером социалистической риторики, беспощадно подавлявший любые выступления трудящихся. Примерно то, чем собирался осчастливить нас господин Зюганов после своей победы на выборах. Только вместо зюгановской триады «Труд, народовластие, социализм» в Камбодже было «Нация, религия, трон».

В 1955 году были проведены выборы, на которых победила путём махинаций и подтасовок сиануковская партия Сангкум Реах Ниюм (Народно-социалистическое сообщество) или в просторечии просто Сангкум. Оппозиционные же партии буржуазно-интеллигентская Демократическая партия и группа Прачеачун (Народ) (фактически подставная легальная структура, созданная социалистами для участия в выборах) были запрещены. Зато при Сангкуме был создан Королевский Социалистический союз молодёжи, куда поголовно записывали всю кхмерскую молодёжь. Королевский комсомол — каково?

Но Сиануку мало было быть королём — подумаешь, королей в мире осталось ещё довольно много. Он, подобно старухе из пушкинской «Сказки о рыбаке и золотой рыбке», возжелал невозможного — стать великим вождем и учителем, основателем новой идеологии. Насмотревшись на подлинно народных лидеров, великого вождя товарища Ким Ир Сена и председателя Мао, Сианук возомнил себя таким же. В 1955 году он формально отрекся от королевского престола, оставшись при этом бессменным главой государства. В качестве единой руководящей идеологии в стране был введен сианукизм — «подлинный путь национального спасения, единственно верная дорога развития Кампучии». Был принят, по крайней мере, на словах, лозунг развития с опорой на собственные силы. А о размерах культа личности Сианука свидетельствует хотя бы то, что в кино при появлении на экране изображения принца все в зале обязаны были вскакивать с места и, выпучив в приступе показного патриотизма глаза, хором исполнять национальный гимн.

С другой стороны, благодаря отсталости народных масс и господству буддистского религиозного мировоззрения, фигура монарха оставалась для большинства крестьян священной, неким воплощением земного божества. Даже товарищ Пол Пот в годы самых радикальных социалистических преобразований предпочитал сохранять в течение года Сианука при себе в качестве пленника, беспомощного формального главы государства, для придания эксперименту «красных кхмеров» видимости легитимности в глазах отсталых масс. И показную роскошь сиануковской элиты крестьяне с религиозной точки зрения воспринимали как воздаяние за заслуги в прошлой жизни: дескать, тогда эти люди хорошо себя вели и теперь родились аристократами и имеют всё, вот и мы себя будем вести достойно и в следующей жизни будем также жить.

Но самый серьёзный вред показной «социализм» Сианука наносил тем, что дезориентировал камбоджийских коммунистов. Конечно, внутри страны его политика никого не могла обмануть, и, видя бедственное положение трудящихся, кхмерские коммунисты брали курс на развёртывание партизанской борьбы и подготовку вооружённого восстания. Но во внешней политике Сианук поддерживал дружеские отношения с Москвой и Пекином, отказался вступить в агрессивный блок СЕАТО, а с началом американской интервенции в Южном Вьетнаме стал помогать Фронту национальною освобождения Южного Вьетнама. Объяснялась эта прогрессивная политика очень просто — он просто стремился урвать побольше помощи одновременно у всех сверхдержав. Южновьетнамские партизаны платили ему за поддержку полновесной валютой, а марионеточный режим Нго Дин Зьема, напротив, точил зубы на пограничные камбоджийские провинции и преследовал у себя этнических кхмеров, так что насолить ему для Сианука было просто чистое удовольствие.

Поэтому, когда кхмерские коммунисты начали подготовку к вооружённому сопротивлению, из Ханоя последовал резкий окрик: «Не мешайте Сиануку, он нам помогает», что, конечно же, не способствовало улучшению отношений между двумя партиями.

А приживались, надо сказать, социалистические идеи в Камбодже с большими трудностями. В конце 1940-х — начале 1950-х на территории Камбоджи за независимость страны боролись созданная коммунистами по образу Вьетмина вооружённая организация «Кхмер иссарак» (Свободный кхмер). Другое дело, что собственно кхмеров в рядах коммунистов тогда практически не было. К моменту разделения многомиллионной компартии Индокитая в 1951 году на Партию трудящихся Вьетнама, Народную партию Лаоса и Народно-революционную партию Камбоджи в рядах камбоджийских коммунистов насчитывалось всего 1300 человек, из них только 40 были кхмерами. После достижения страной независимости отряды «Кхмер исаарак» были, согласно женевским соглашениям, разоружены. Сиануковский режим начал преследования коммунистов, которых объявил «иностранными агентами» и «врагами нации, религии и трона». Несмотря на тесные отношения с китайским руководством и частые визиты в Пекин, Сианук запретил в сентябре 1967 года из страха перед культурной революцией даже такую невинную организацию как Ассоциация кхмерско-китайской дружбы за распространение «Красной книжечки Мао».

За руководство социалистическим движением Камбоджи в те годы боролись три группировки. Просоветская, состоявшая из партработников, проходивших обучение во Вьетнаме и имевшая влияние в основном на Востоке страны во главе с Хенг Самрином и Пен Сованом. Прокитайская, во главе с Пху Чхаем и Пху Нимом и Тиволом, которая считала вьетнамцев и их советских покровителей ревизионистами, выступала за использование опыта культурной революции, но при этом стремилась механически перенести удачный опыт КНР без учёта специфических местных условий. Социальную базу этой фракции составляла гуманитарная интеллигенция и базировалась она в основном в юго-востоке страны. И, наконец, третья, наиболее влиятельная группировка, выступала за кхмерский, особый путь революции. Путем мобилизации широких масс беднейшего крестьянства страны они рассчитывали после революции осуществить сверхвеликий скачок. В Китае они видели естественного союзника, во Вьетнаме — реакционную силу, препятствующую полноценному осуществлению революции в Камбодже. Эта группа выступала за разворачивание в стране полномасштабной партизанской войны и свержения Сианука вооружённым путём. Основными базами этой фракции были крайний север страны и юго-запад страны — провинции Кампот и Кампогсаом.

Лидер этой фракции в 1963 году после исчезновения первого секретаря Ту Самута возглавил партию. Именно он в том же году начал антисиануковскую герилью и переименовал Народно-революционную партию в Коммунистическую. Высшему руководству партии он был известен под псевдонимом Пол Пот, он же Банг Мыонг — «первый старший брат», он же «товарищ 87».