Как вы думаете, откуда описание этих зверств: «У жертвы были отрезаны губы, выколоты глаза… плоскогубцами вырывались зубы, ножом изрезал лицо. Жертвы, чтобы спастись,прыгали из окон -и разбивались, калеча себе ноги и кости таза». Это не фашистский концлагерь в 41, это даже не «выходки пьяных скинхедов-отморозков», о которых любят так сочинять наша «желтая» пресса. Это — обычная жизнь армянина в славном городе Донецк. На глазах у милиции и прокуратуры, он безнаказанно убивал и калечил своих сожительниц и их детей. И армянская диаспора помогала своему отморозку избавится от наказания…

Мне бы очень хотелось услышать комментарии как разного рода «профессиональных антифашистов» так и разного рода славянофобского отребья, которые все 20 лет в упор не замечают «шалостей» своих подопечных. И особенно -«мнение» диаспоры.

В ближайшее время я выйду на потерпевших. Люди психологически надломлены -кроме всего прочего, армянин обещает убить их всех. Будем добиваться наказания для ментов, которые допустили этот кровавый кошмар. Наши люди должны давно понять -что защита справедливости только в наших руках. И пример Олега Жуковского, освободившего землю от 2 мерзавцев, должен сейчас быть вдохновением в борьбе за право жить на своей земле. Но я лишний раз подчеркиваю -что мы не раз предостерегали об опасности межрасовых браков. Что современная поговорка: «Замуж за кавказца-счастье в дом» имеет очень горький привкус.Привкус крови…

С 10 ноября Горняцкий райсуд Макеевки Донецкой области слушает дело 64-летнего Эдуарда Багоянца. 29 апреля он зарезал 22-летнего Евгения Панова. Ударил ножом 16 раз, отрезал губу, выколол глаза. Квартиру облил бензином и поджег. Так отомстил его матери — своей сожительнице Елене Пановой.
— Он не мог меня найти, — плачет 47-летняя Елена Панова. — Всю злобу излил на сына. Если бы не Женя, убил бы меня.

Она познакомилась с Эдуардом в июле прошлого года. Жили вместе.
— Превратил мою жизнь в ад, — продолжает на русском Елена. — Наказывал за малейшую провинность. Хотела убежать, но не могла. В сентябре он заманил меня на съемную квартиру в Донецке, избил. Говорил: «Я тебя люблю и не отпущу». Подставил мне ножницы под печень. «Убежишь, порежу на кусочки и закопаю в посадке». Я ждала, когда догорит сигарета. Пока он подкуривал другую, прыгнула с балкона. Думала, если убьюсь, то хоть похоронят меня по-человечески.
Елена Панова выпала с третьего этажа. Сломала ноги, таз и позвоночник. Лежала неподвижно два месяца. Пряталась от Эдуарда Багоянца в городе Харцызск.

— В больницу ко мне приезжали его дружки, угрожали, требовали написать, что не имею претензий. Мы его все равно откупим, говорят, а он тебе этого не простит. У них нашелся какой-то друг в Киевском райотделе милиции Донецка, который сделал, что со мной был несчастный случай. Жаловаться в милицию смысла не было.
Пока она лечилась, Эдуард жил в ее трехкомнатной квартире в Макеевке. Единственный сын Евгений переехал к бабушке.
— Женя собирался на свадьбу к другу и вошел в нашу квартиру за парадной рубашкой, — говорит Елена Панова. — Багоянц там его и подстерег.
За месяц до знакомства с Еленой Багоянц вышел из тюрьмы. Отбывал наказание за убийство предыдущей жены Марии Арсентьевой. 18 апреля 2001 года он заманил ее на дачу в Волновахский район, девять раз ударил ножом и вырвал плоскогубцами 22 золотых коронки.

— Сначала тушили бычки об портрет моей дочери, — вспоминает 85-летний Иван Арсентьев, отец погибшей. — Выпалил глаза на портрете и перешел на дочь. Покромсал ее личико.
— Он вышел через нашу милицию, — говорит 53-летняя Татьяна Арсентьева, сестра Марии. — Потому что они сделали из убийства бытовуху. Маша прожила с Багоянцем всего восемь месяцев и рассталась. Но избавиться не могла. Он просто раскромсал ее. Экспертиза доказала, что он вставлял нож и прокручивал его, как веретено. Еще у живой сестры вырвал плоскогубцами зубы. А следователь Валерий Осадчий написал: «Повлечь страдания умысла не было, убийство не жестокое».

Тело сестры увидела 20 апреля. Рядом — нож, плоскогубцы и коронки.
— Вот все доказательства жестокости, — показывает находку. — Но наши сыщики почему-то все это не заметили.
Первой женой Багоянца была Александра Мьяка из райцентра Волноваха. Ей муж в 1997-ом порезал щеки и шею бритвой, на ходу выбросил из машины и сжег дом. За это его тоже не судили.
— Понимаю, почему женщины боялись этого монстра, — говорит Татьяна Арсентьева. — Моей Маше он угрожал: «Я проткну твоего сына спицей, вырву сердце и привезу тебе еще теплое». Однажды толкнул ее в яму в гараже. Маша сломала ноги, но мне боялась признаться. Все женщины, в которых влюблялся Багоянц — красивые, умные, обеспеченные, молодые. Спасались от одиночества и сходились с этим уродом, а потом не могли избавиться.
Суд начинает заслушивать дело. Заводят Эдуарда Багоянца — невысокого седого лысоватого мужчины в дорогой куртке.

— Посмотри на мою дочь, урод! — Иван Арсентьев бросается к клетке с портретом погибшей дочери Марии.
Багоянц спокойно оборачивается спиной, игнорирует крики. Прокурор зачитывает обвинение.
— Я не понимаю по-русски, — говорит Эдуард Багоянц судье. — Переведите Уголовное дело на армянский.
Прокурор возражает. Говорит, что подсудимый учился в русской школе и 30 лет живет в Украине.
— Будь ты проклят, — кричит Елена Панова подсудимому.
— Пошла … — улыбается тот.
Арсентьевы обвиняют правоохранительные органы.

— Он издевался над дочерью. Я писал жалобы в милицию и прокуратуру. Говорил: спасите дочь! — плачет Иван Арсентьев. — Они плевали на все. Пока он Машу не зарезал. Потом я просил посадить его на большее. А они посадили на минимум — 12 лет. Прокуратура еще и извинялась перед их диаспорой. Мол, не можем дать меньше, потому потерпевшие много кляуз пишут. И не должен он сидеть. Просидел только девять лет.
Все пострадавшие боятся, что Багоянц их накажет.
— Он смеется: «Вышки все равно нет. Отсижу, выйду и всех найду», — говорит Иван Арсентьев.
— Мне хвастался: «Я на зоне живу лучше, чем вы на свободе. Личный холодильник, личный слуга. Новый год встречаю с черной икрой. За 50 гривен покупаю любое поощрение», — добавляет Елена Панова.

Источник: Координатор УДПНИ