ГДР не только слишком долго игнорировала существование у себя правых радикалов — «коричневая» зараза активно разрасталась в семьях самих офицеров «штази».

В 1980 году несколько офицеров «штази» из Главного управления XX/2, ответственного за дела молодежи, составили интересный анализ. Выводы о «политико-оперативной ситуации, сложившейся среди молодежных кругов ГДР» занимают 27 страниц. Авторы посвятили целых 15 строк одной, на их взгляд второстепенной на тот момент проблеме.

В некоторых районах ГДР среди молодежи отмечался рост настроений, «прославляющих фашистское наследие». Это проявлялось в изображении фашисткой символики в публичных местах, в школьных тетрадях и на школьных скамьях. Пелись фашистские песни, руки выбрасывались в гитлеровском приветствии.

20 апреля, в день рождения фюрера, состоялось торжественное собрание, на котором собравшиеся обращались друг к другу по фашистским воинским званиям. В 1980 году было разогнано несколько негативных в этом смысле молодежных объединений, среди которых были две группы военно-боевых видов спорта.

Участники неофашистских инцидентов — это в основном школьники в возрасте 14-16 лет. В указанном анализе, как и в остальных служебных документах Министерства госбезопасности, авторы по возможности стараются избегать термина «национал-социализм». Все же министерство «щитом и мечом» служило социалистической партии, Социалистической единой партии Германии (СЕПГ).

Панки представляют собой большую опасность

В начале 80-х годов «штази» уделяли пристальное внимание куда более, по их мнению, радикальной форме молодежного протеста. Еще более упорно, чем в 70-е годы автостопщики, всеобъемлющей хватке партии и государства не поддавались панки.

Вплоть до 1987 года в ежемесячных отчетах, рабочих планах и аналитических справках Главного управления XX/2 сквозит постоянное внимание к панкам, которые отличались скорее левыми взглядами. Еще 7 июля 1986 года заместитель министра государственной безопасности Мильке генерал-лейтенант Руди Миттиг (Rudi Mittig) в подробном отчете для руководителей подразделений спецслужб писал об опасности, которую представляют собой панки.

Особая опасность заместителю министра, очевидно, виделась в «нелегальных музыкальных панк-группах», чьим выступлениям в церквах и принадлежавших церквам помещениях следовало чинить всевозможные препятствия. Миттиг сильно заблуждался, приписывая панк-группам фантастические намерения. Потенциал же правых радикалов до 1987 года в многочисленных анализах и отчетах Министерства государственной безопасности считался «негативным последствием существования футбольных клубов».

Скинхеды наносят удар

Это изменилось буквально в одночасье после жестокой расправы, учиненной скинхедами на неком панк-мероприятии в берлинской Ционскирхе 17 октября 1987 года.

Органы госбезопасности были настолько напуганы, что Мильке в специальной директиве, направленной руководителям спецподразделений, счел необходимым отдать распоряжение о применении огнестрельного оружия в случае возникновения «серьезной угрозы» безопасности в связи с возможными неонацистскими инцидентами 30 января 1988 года (в день 55-й годовщины прихода к власти нацистов). Остается вопрос, почему силы госбезопасности так поздно обратили внимание на правый радикализм среди молодежи.

Ребята нашего двора

Возможный ответ дает распоряжение генерал-полковника Миттига руководителям окружных отделений служб госбезопасности от 2 февраля 1988 года. В этом документе он сначала дает описание внешнего вида скинхедов (бритая голова, куртка «бомбер», джинсы-трубы, ботинки с высокими берцами). Однако достать эти вещи трудно, отчего «во многих случаях подобные молодые люди на работе или учебе имеют совершенно обычный спортивный вид».

Далее Миттиг дает оценку идеологии скинхедов. Помимо прочего он констатирует: «Подавляющее большинство скинхедов имеет работу. В отличие от прочих негативистско-декадентских молодежных течений они демонстрируют успехи в работе, трудовой дисциплине и пользуются определенным признанием со стороны коллег, которые не в курсе рода их занятий в свободное от работы время».

Еще более существенным кажется следующее утверждение Миттига: «Подавляющее большинство скинхедов положительно относится к армии. Среди них распространено убеждение, что военное образование является частью национальной самобытности немцев. Прочие негативистско-декадентские молодежные течения, такие как панки, пользуются у скинхедов презрением и иногда даже ненавистью».

Возникает образ аккуратных молодых людей, которые в противоположность ленивым и грязным панкам являются ревностными работниками и положительно относятся к военной службе: «Посещение дискотек и футбольных мероприятий часто связано с чрезмерным употреблением алкоголя, в результате дело доходит до публичных столкновений и озвучивания скинхедами лозунгов неофашистского толка».

Виновата империалистическая ФРГ

В те годы официальная пропаганда СЕПГ уверенно заявляла, что «в ГДР царит благотворная атмосфера дисциплины, порядка и безопасности». В этом обществе приличный внешний вид, рабочая дисциплина и боевой дух относились к качествам, достойным уважения.

Жаль, что в своем анализе Миттиг не делится соображениями по поводу социальных первопричин возникновения неонацистских настроений среди молодежи. Скрытая ксенофобия, вытеснение из общественной жизни инородцев и инакомыслящих не были тогда предметом анализа.

Вместо этого он категорично утверждает, что «неофашистские и националистские симптомы чужды социализму по сути, причина их кроется в империалистической системе, а в ГДР они вызываются с помощью воздействия на отдельных лиц со стороны неофашистских сил ФРГ».

В 80-е годы для общего стиля письменных комментариев спецслужб по данной теме характерна подобная недальновидность. Поэтому нет ничего удивительного в том, что «штази» упустила контроль над растущим правым крылом ГДР. Так что приведенные ниже количественные данные, видимо, не соответствовали действительности и являются заниженными.

Согласно отчету «штази» руководству СЕПГ о положении дел в ГДР, в декабре 1988 года на территории страны насчитывалось 1034 скинхеда. Для наблюдения за ними было задействовано 132 неофициальных сотрудника служб безопасности.

Скины из семей офицеров «штази»

С внедрением неофициальных сотрудников для контроля над праворадикальными молодежными группировками у «штази» возникли сложности особого толка. Это отметил руководитель главного отдела XX/2 полковник Хорст Кушель (Horst Kuschel) в рукописном варианте своего доклада летом 1989 года: «Скины или «фаши» – это самые ярые антикоммунистические элементы, которые когда-либо имелись среди нашей молодежи».

Формы борьбы со скинхедами и их «ритуалами» доходят до угрозы «ликвидации предателей» (психоз по поводу шпионов госбезопасности) по примеру фашистских тайных судилищ». В тексте резко и откровенно описываются методики и колоссальные проблемы в вербовке и воспитании неофициальных сотрудников в возрасте до 25 лет.

В докладе говорится, что вербовка неофициальных сотрудников безопасности среди негативистско-декадентской молодежи – панков, скинов, фаши, готов — идет крайне тяжело. С надежными «хорошими кадрами», такими как члены Союза свободной немецкой молодёжи (ССНМ) внедрение в неформальные круги практически невозможно, так как они «вечно будут оставаться за бортом».

Впрочем, в качестве неофициальных сотрудников министерству госбезопасности предлагались кандидатуры скинов из семей офицеров «штази», но никто не рискнул взять на себя ответственность заслать в группировки мальчика из хорошей семьи. Полковника Кушеля не занимает мысль, каким образом именно дети из семей сотрудников госбезопасности оказались предрасположены к неонацистским идеям.

Этот вопрос он обходит стороной. К сожалению, мы также не узнаем, сколько существовало этих «штази-скинов» и предпринимали ли родители «штази» какие-то попытки побороть нацистские взгляды своих отпрысков.