Британского премьер-министра Дэвида Кэмерона в парламенте открыто обвинили в расизме. Поводом послужила неудачно сформулированная фраза: критикуя лейбористов, премьер заявил, что «оппозиция встретилась с кучей мигрантов в Кале и пригласила их в Британию». Скандал вокруг формы полностью затмил содержание — лейбористы действительно пригласили мигрантов в Англию. Однако видеть беженцев на берегах Туманного Альбиона хотят далеко не все: против политики открытых дверей выступает не только коренное население, но и этнические меньшинства, с большим трудом нашедшие свое место в британском обществе.
Миграция как спасение
Выходцы из Азии и Африки поселились в Британии давно: еще в XVII веке в районе лондонских доков жили азиатские моряки-ласкары, прибывшие на кораблях Ост-Индской компании. В XIX веке на улицах имперской столицы можно было встретить негров из Африки и с Карибов, выходцев из Индии и Китая: они работали на фабриках, служили гувернерами, держали курильни опиума.
Но поистине великая миграция в Британию началась после Второй мировой войны. Империя-победительница трещала по швам, экономика метрополии находилась на грани краха. Лейбористское правительство Клемента Эттли нашло, как тогда казалось, отличный выход: завезти побольше народу из колоний, чтобы заполнить пустующие рабочие места. В 1948-м был издан Акт о гражданстве, позволявший любому подданному империи жить и работать в метрополии без визы, а подданных у британской короны тогда насчитывалось без малого 800 миллионов.
Из колоний в Англию никто особо не стремился, и чиновникам пришлось приложить немало усилий, чтобы завербовать побольше рабочих. Но британская экономика постепенно крепла, а бывшие колонии, провозгласив независимость, угодили в череду экономических и политических кризисов, и их население устремилось в бывшую метрополию. Если в 1953 году в Англию из стран Содружества прибыли всего три тысячи человек, то восемь лет спустя — уже более 136 тысяч. Поток мигрантов становился неконтролируемым. Глава МВД, консерватор Рэб Батлер предупредил: если тенденция не изменится, то вскоре на заработки в Британию переберется четверть населения земного шара.
Пришлось принимать меры. В 1962-м был издан «Акт об иммиграции из стран Содружества», разрешавший переезд в Британию только тем, у кого были дефицитные профессии. За этим законом последовали еще два — в 1968-м и 1972-м, причем последний вовсе стер любые различия в подходе к гражданам стран Содружества и прочих государств. Жесткие меры сработали: к концу 1980-х в Британию въезжали всего 54 тысячи мигрантов в год. Проблема, казалось, была решена. Однако в 1990-х очередной виток мировой нестабильности и финансовый кризис вызвал массовую миграцию из азиатских стран в тихую британскую гавань. Причем лейбористское правительство Блэра из соображений гуманности облегчило въезд родственникам тех понаехавших, которые уже обжились в Англии, а также упростило рассмотрение заявлений на предоставление убежища. Разумеется, количество заграничных родственников, срочно захотевших воссоединиться с британскими подданными, и беглецов от тиранических режимов резко возросло: в 1999 году в королевство прибыли почти 100 тысяч человек.
Неистовый Энох
Иммиграционный закон Блэра — лишь один из эпизодов бесконечной войны между лейбористами и консерваторами, которая без перерыва идет с конца 1940-х. Лейбористы неуклонно следуют курсу Эттли, яростно критикуя любые инициативы, направленные на ограничение миграции — так, акт 1962 года тогдашний лидер лейбористов Хью Гейтскелл называл «жестоким и безжалостным законом, ущемляющим права цветных». В 1965-76 годах лейбористы провели через парламент серию законов, категорически запрещающих любые формы дискриминации по расовому признаку.
Консерваторы, в свою очередь, последовательно выступают за ограничение миграции. Самый известный представитель радикального крыла партии, Джон Энох Пауэлл в 1968-м выступил с речью, получившей неофициальное название «Реки крови». Министр обороны теневого кабинета консерваторов предрек, что Британия падет под наплывом мигрантов, подобно древнему Риму, и на место белой расы придут цветные и черные.
Это было слишком даже для его коллег по партии. Консервативная «Таймс» обвинила Пауэлла в открытом расизме, а лидер консерваторов Хит уволил его из теневого кабинета. Зато население Пауэлла поддержало: его завалили восторженными письмами, докеры и мясники устраивали демонстрации в его поддержку. На несколько лет Пауэлл стал самым популярным британским политиком. «Реки крови» принесли консерваторам 2,5 миллиона голосов и обеспечили победу на выборах 1970-го, а последующее изгнание Пауэлла из партии, наоборот, привело к поражению четыре года спустя.
Пауэлл до конца своих дней боролся с миграцией. Спустя десятилетия Маргарет Тэтчер признала, что неистовый Энох был прав, хотя не отличался разборчивостью в выражениях.
Тихая ненависть
Популярность Пауэлла среди населения Британии легко объяснима. Создавая избыток неквалифицированной рабочей силы, иммиграция приводила к массовым увольнениям местных «синих воротничков» и падению уровня заработной платы. Недовольство выказывали и мелкие предприниматели, с трудом выдерживающие конкуренцию с понаехавшими, за которыми стояла поддержка диаспор. Основное раздражение вызывали черные и цветные: разумеется, в XX веке в Британию также въехали десятки тысяч белых — германских евреев, поляков, венгров, украинцев, — но по сравнению с 2,5 миллионами граждан Содружества это были сущие мелочи.
Первая ласточка пролетела еще в 1919-м, когда после окончания Первой мировой войны белые моряки, вернувшиеся с военного флота, обнаружили, что их рабочие места заняты арабами, сомалийцами, индийцами, китайцами и уроженцами Карибов. Дело закончилось беспорядками по всей стране, пятью трупами, отправкой зачинщиков на каторгу и массовой депортацией черного и цветного населения обратно в колонии.
В итоге все послевоенные десятилетия британское общество тихо, но упорно сопротивлялось мигрантам. В прессе это назвали «ползучим расизмом». В областях, куда государственный контроль не мог дотянуться — в первую очередь в малом бизнесе, уроженцы Африки и Азии постоянно сталкивались с дискриминацией. Их не брали на работу и старались не сдавать им жилье. Общественное недовольство эксплуатировали крайне правые: Лига имперских лоялистов, Общество защиты расы, Национальный фронт и Британская национальная партия. Особо сильны антимигрантские настроения были в Северной Ирландии: Белфаст даже прозвали «европейской столицей расовой ненависти». До сих пор считается, что у негра или азиата там в три раза больше шансов стать жертвой нападения, чем у белого туриста.
