Колония. «Они увидели во мне человека, опасного для арестантской массы»

Обычно привозят целый автозак зеков, могут человек десять привезти, а я приехал один в газели с конвоем. Меня встречали около двадцати сотрудников лагеря. Обшмонали, вытряхнули сумку и в шапке внезапно «нашли» маленький такой резачок вместе с ручкой. Сняли на видеорегистратор, составили нарушение, что осужденный имеет при себе запрещенные предметы. И я поехал на 10 суток в изолятор.

Я даже в карантин не попал. Ну а дальше: нарушение, продление, нарушение, продление, очередное нарушение, изоляторы. Цеплялись по мелочам: не сдал доклад, не побрился, не застегнул верхнюю пуговицу, а потом на полгода БУР — помещение камерного типа. Какого черта я вообще должен застегивать эту пуговицу, какой это имеет воспитательный смысл?!

За все это время я не видел никаких технологий в ГУФСИНе, которые направлены на перевоспитание осужденного, и не понял, где, в каком месте они перевоспитывают человека. Потом уже управа ФСИН Иркутской области решила меня отправить на ЕПКТ, потому что я не исправился за те полтора месяца, которые просидел в БУРе. По условиям ПКТ и ЕПКТ — это одно и то же. Ты сидишь в хате вчетвером или вдвоем. Шконки пристегнуты к стене, после 21:00 шконки отстегивают, и ты спишь, в 5:00 их застегивают, матрас уносят, и ты спишь на полу. Так каждый день.

Я не жил по режиму. А вообще — это подъем, завтрак, проверка, прогулка. Если сидишь в изоляторе, поднимут в 5:00, а в лагере в 6:00. Утром пришли, проверку сделали, спишь дальше, приехала каша, ты поел эту баланду, спишь дальше. Пересменка пришла, технический осмотр хаты. Прогулка, потом обед, до вечера книгу читаешь, делаешь, что хочешь: спишь или общаешься с другими зеками. Потом ужин, и в 21.00 отдают матрас, который утром забрали.

Администрация поначалу говорила, что если буду с ними сотрудничать, выйду в лагерь. Хотели, чтобы поменьше правозащитников приезжало, говорили, что чем больше они будут приезжать, тем больше будет у меня проблем.

[Когда приезжали правозащитники, сотрудники] относились внимательнее к тебе, деликатнее даже. Сразу вспоминали отчество, иногда что-то исправляли в бытовых условиях. Если правозащитники адекватные и действительно понимают, что происходит в лагере, разговаривают и с осужденными, и с администрацией, тогда прогресс случается — мне, например, начинали вовремя выдавать прессу и книги. Был случай, погасла лампочка в хате. Сидишь два дня без света, просишь, чтобы заменили, они: «У нас нет, сейчас найдем» — и не приносят. ОНК пришли с проверкой, лампочку заменили в тот же вечер.

Письма, газеты и книги доходили не всегда, все время что-то куда-то девалось в трассе, а журнал за год подписки я вообще только один раз видел. Почему-то каждый раз так получалось, что мне приносили пачку газет и писем перед приходом ОНК.

Я думаю, из Москвы они получили только одну разнарядку — что меня надо изолировать от арестантской массы. А как, это уже дело администрации лагеря или управы ФСИН. Единственный способ изолировать зека от других зеков — это ПКТ. Не знаю, почему они увидели во мне человека, опасного для арестантской массы в лагере, почему не выпускали. Не такой уж я и злостный нарушитель, отрицатель режима, только со временем им стал, потому что невозможно жить по режиму. Не тюрьма как будто — армию устроили. Был ГУЛАГ, стал ГУ ФСИН, муштра заключенных осталась.

Люди за решеткой. «Мы живем одним, враг у нас тоже один»

С адекватными людьми адекватно все было. Конечно, бывали конфликты, но мы старались переживать их, переговаривать, приходить к единому мнению. Мы живем одним, враг у нас тоже один. То, что мы делим, можно без споров разделить или не делить вообще. Социальная структура такая же, как и на улице. Разница только в том, что на улице люди свободны уйти, а тут надо находить компромиссы, общий язык, или один человек может подчиниться другому. По-разному бывает.

Есть какие-то общие понятия у арестантов, как себя вести, как быт совместный устраивать, как общаться с администрацией. Заедете в тюрьму — сами поймете все, там объяснят, всегда объясняют новичкам. Когда приходишь, тебя сажают перед собой, ставят тебе кружку чая и — покатили общаться. Самое главное не нервничать и не прививать эту нервоту другим зекам. Не стоит делать каких-то лишних движений, которые могут раздражать человека. Все это само приходит, если ты не совершенно асоциальный человек, который не может жить в тесном маленьком помещении со многими другими людьми.

Некоторые сходят с ума, но для этого есть другие люди, которые им помогут не сойти с ума. Один человек быстрее может слететь с катушек, чем тот, кто сидит в компании. Происходит своеобразная психотерапия. Ну а так, конечно, зеки любят друг другу нервы наматывать. Основная деятельность зека — это сводить другого зека с ума. Сидеть, например, и шутить, шутить, шутить и дошутиться. И человек вспыхивает просто, как спичка. Но если есть понимание, что этого не надо делать, то все нормально. Такое бывает от нечего делать, от скуки, когда все надоедает. Это про камерную систему. В лагере по-другому, про лагерь я вообще ничего не могу сказать, я там не был.

Сначала думали, что я просто подрался. С кем подрался, почему подрался? Начинаешь объяснять, и со временем люди понимают, что за обычную драку, где потерпевший даже в больницу не уехал, три года не дают. По разговорам, по тому, какие темы я поднимаю, начинали понимать, чем я занимаюсь. Относились к этому по-разному — от полного неприятия до поддержки: мол, выйду из тюрьмы, вступлю к вам, вместе с вами буду, а как стать анархистом?

Причем неприятие не в плане «занимаетесь фигней», а осознанное: люди понимали, чем я занимаюсь, и думали, что это очень плохо. Люди разные, мнения разные. Тюрьма — это зеркало свободного общества, там такие же люди сидят, только менее благополучные в каком-то плане.

В тюрьме очень многие страдают от безграмотности. Люди не особо учились в школе, им было неинтересно, у них другие знания были в почете. Я им помогал, чем мог. Объяснял какие-то законы, помогал составлять жалобы, рассказывал, что нам положено, по уголовным старался помогать на стадии следствия.

Новости в тюрьме обсуждаются постоянно. Но на совершенно другом уровне. Особенно я не люблю темы, которые поднимались после просмотра РЕН-ТВ. Это ужасно. У людей нет сомнения, существуют рептилоиды или нет, вопрос только в том, всей планетой они управляют или мы продолжаем бороться еще с ними? Самая любимая тема — масоны, заговоры, российская военная техника, которая побеждает всю остальную технику в мире, все это мозгозасирательство. Там, как и везде, патриотизм развит, а есть и конкретное отрицалово. Они при любом раскладе будут говорить, что видали все это: «Как крал, так и буду красть, а все эти президенты еще больше крадут, чем я. Я зарабатываю себе на жизнь, а они зарабатывают себе на виллу с яхтами. Я стараюсь красть у богатых, а они крадут у бедных, у таких, как я, у всей страны». Логика есть.