«Столкновение одуванчика с самосвалом». Что надо знать о деле Михаила Галяшкина — школьника, который пытался самообороняться от ОМОНа на акции 12 июня.

Тверской районный суд Москвы приговорил к одному году лишения свободы условно 18-летнего Михаила Галяшкина, обвинявшегося в насилии над полицейским (статья 318 УК) во время митинга 12 июня. По версии следствия, он брызнул в глаза нацгвардейцу слезоточивым газом из баллончика «ШОК Перцовый». «Медиазона» рассказывает, как проходил судебный процесс над школьником.

17-летнего ученика 11-го класса московского лицея № 1451 Михаила Галяшкина задержали 12 июня во время антикоррупционного митинга неподалеку от здания «Известий» на Тверской улице. Поначалу его доставили в ОВД «Текстильщики»; лишь в отделе полиции у несовершеннолетнего появилась возможность написать матери, что с ним случилось. Через несколько часов Михаил, его мама и оперативники с Петровки поехали из ОВД в Следственный комитет.

Первым в Галяшкине человека, распылившего баллончик на акции, опознал Евгений Емельянов — старший инспектор группы фиксации второго оперативного полка ГУ МВД Москвы. Подросток в джинсах и синевато-серой рубашке, говорил Емельянов следователю, подошел к бойцу Нацгвардии Лукьянчуку, брызнул перцовым газом ему в глаза и быстрым шагом ушел вглубь толпы под одобрительные возгласы протестующих. Через три минуты группа задержания схватила Галяшкина, «оторвав его от дерева», и доставила в служебный автобус.

Утром следующего дня СК отчитался о возбуждении дела, а вечером Галяшкину предъявили обвинения по части 1 статьи 318 УК (применение насилия к представителю власти). До избрания меры пресечения он находился в изоляторе на Петровке, 38. Здесь, как расскажет впоследствии в суде адвокат Галяшкина Сергей Бадамшин, юноша познакомился с сокамерником по имени Мамука. Михаил помогал Мамуке составлять жалобы; в свою очередь тот «с высоты своего второго захода» рассказывал школьнику про тюремный быт и обычаи.

16 июня дело Галяшкина прокомментировал первый заместитель главы Нацгвардии Сергей Меликов. Он назвал действия молодого человека «в меньшей степени хулиганством, в большей степени провокацией» и добавил, что целью задержанных в тот день в центре Москвы активистов было «спровоцировать бойцов ОМОН». В тот же день Басманный районный суд со второй попытки отправил Галяшкина под домашний арест — по просьбе следствия первое заседание было отложено для того, чтобы в СК успели собрать дополнительные документы. Впоследствии суд несколько раз продлевал эту меру пресечения, отклоняя просьбы защиты перевести обвиняемого под подписку о невыезде. На одном из заседаний мать Галяшкина Ольга Торяник рассказала, что электронный браслет ФСИН, который носит ее сын, не работает, и при желании он мог бы сбежать; судью это не впечатлило.

Потерпевший Лукьянчук, который, как утверждал Меликов, из-за полученных повреждений выбыл из строя и на момент ареста Галяшкина проходил лечение, смог дать показания следователю еще в день митинга. Он рассказал, что «обеспечивал общественный порядок при проведении несогласованного митинга» и вместе со своими коллегами задерживал людей; внезапно он почувствовал, что из толпы распылили газ. Боец не видел того, кто это сделал, в суде он также не смог опознать Галяшкина. Врачи обнаружили у потерпевшего ожоги конъюнктивы и роговицы обоих глаз, кожи лица и шеи. Эти травмы, заключили медики, не причинили вреда его здоровью.

Первое заседание по существу дела прошло 20 октября. На нем Галяшкин признал вину (на следствии он не давал показаний, ссылаясь на 51-ю статью Конституции) и объяснил: баллончик применил, чтобы защитить себя и других людей, собравшихся на Тверской.

Поддержать юношу пришел писатель Эдуард Лимонов — мать Галяшкина упоминала, что сын разделяет его взгляды. Лимонов развлекал собравшихся историями о тюрьме и утверждал, что там не так уж и страшно. После заседания он поэтично заметил в своем ЖЖ, что встречу Галяшкина и Лукьянчука на акции можно уподобить столкновению одуванчика с самосвалом.

«Нормально, — смеялась Торяник в ответ на вопрос журналистов о том, как ее сын переносит следствие и домашний арест. — Скучно ему все-таки сидеть. Потому что у него ум активный такой».

Свидетелями обвинения выступили полицейские, которые задерживали Галяшкина, видели инцидент с перцовым газом и оформляли административные материалы. Силовики рассказали, что в день митинга специально искали среди прохожих активистов, чтобы схватить их. Некоторые из свидетелей утверждали, что не применяли силу к задержанным, другие вспоминали про «расслабляющие удары» дубинкой под колено. Адвокат правозащиты «Открытой России» Бадамшин обнаружил противоречия в показаниях эксперта МВД Динары Низаметдиновой, которая фотографировала Галяшкина, а также нестыковки в протоколах. Это, по мнению защитника, говорит о том, что дело подгоняли «под нужный результат», а свидетели были заинтересованы в преследовании подсудимого.

Последним в суде давал показания сам Галяшкин. Чуть смущаясь, молодой человек повторил, что применил баллончик против нацгвардейца, поддавшись внезапному импульсу.

— Как выглядело мероприятие, на которое вы пришли? — спрашивал Бадамшин.

— Группа людей вышла на улицу с флагами, пели песни.

— Какие-то действия провокативные со стороны людей с флагами по отношению к полицейским, к другим гражданам вы наблюдали?

— Нет, таких не было. Во время митинга я наблюдал множество насилия по отношению к простым гражданам со стороны представителей власти. Когда это произошло рядом со мной, я поступил импульсивно и распылил содержимое баллончика в лицо одному из них — как выяснилось позже, это был омоновец.

Обвиняемый рассказал, что всегда носил с собой перцовый баллончик после того, что в детстве на него напала собака. Раньше, говорил он, ему не приходилось применять его против людей.

— Потерпевший с его командой задерживали человека в очень грубой форме. Били, наносили те самые «расслабляющие удары», отрывали людей от земли, без повода применяли насилие. Желание себя обезопасить возникло, когда Лукьянчук достал резиновую палку и взмахнул ей, — объяснял Галяшкин.

В Петербурге суд рассматривает дело другого участника митинга 12 июня, которому на момент предполагаемого преступления не было 18 лет. Активиста «Молодежного Яблока» Дмитрия Мякшина также обвиняют в применении насилия к представителю власти (статья 318 УК) — он якобы выбил полицейскому зуб. На видеозаписи его задержания видно, что Мякшин, убегая от силовиков, падает на одного из них; школьника ловят, а боец встает с земли с окровавленным ртом. Сам пострадавший говорил в суде, что не помнит момент удара.

В начале сентября 2017 года следователь Алексей Северилов, который вел дело Галяшкина, инициировал проверку в отношении полицейских, задержавших несовершеннолетнего — на следующий день после митинга у него зафиксировали кровоподтеки на шее; Северилов предполагал, что силовики могли превысить свои должностные полномочия (статья 286 УК). Однако уже 22 сентября следователь Магомедова вынесла постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. 15 ноября Михаилу исполнилось 18 лет.

28 февраля 2018 года стороны перешли к прениям. Адвокат Бадамшин старался как можно красочнее описать стрессовую ситуацию, в которую из-за действий полиции попал его подзащитный на июньской акции. Он напомнил про травматический опыт нападения собаки, который Галяшкин пережил в детстве.

— Тогда ему никто не помог. Подсудимый понял, что никто и никогда не сможет ему помочь, и начал носить с собой баллончик. А вот 12 июня бегущая толпа сотрудников ОМОНа, экипированных, как на войну, в метре от подсудимого хватает безоружного парня. Потерпевший Лукьянчук кричит из-под забрала «Джеты» (противоударный шлем российского производства — МЗ) на окружающих, и этот крик воспринимается как тот рык собаки, который в детстве слышал подсудимый, — убеждал адвокат.

Бадамшин также напомнил, что Галяшкин уже понес серьезное наказание: из-за уголовного преследования он успел сдать ЕГЭ только по двум обязательным предметам — русскому и математике — и не смог поступить в вуз. Кроме того, продолжал защитник, юноша постарался загладить свою вину, извинившись перед потерпевшим и передав ему денежную компенсацию; он также сделал пожертвование в благотворительный фонд.

Сам Галяшкин в последнем слове повторил, что очень сожалеет о произошедшем и попросил прощения у матери — она расплакалась в зале суда.