Начав в 2018 году переписку с отбывающим срок Тесаком, Орешников учел, что отправлять от своего имени сообщение, которое обязательно попадет к цензору ФСИН, неосмотрительно: «Мы через адвоката условились, какой псевдоним у меня будет, чтобы Максим понимал, что это именно я [пишу]».

Марцинкевич предложил Орешникову назваться евреем «Савиком Шустером». «Здорово, Савик!» — начинается каждое письмо Тесака своему бывшему соратнику; всего их было три десятка. «Я сам когда-то сидел в тюрьме — и понимал, насколько [там] важно общение с людьми с воли», — говорит Орешников.

Так Орешников узнал, что взгляды успели поменяться и у самого Марцинкевича. В эмиграции и тюрьме они оба много читали. «Вышло, конечно, забавно, что взгляды у нас поменялись в одну сторону», — рассуждает веб-разработчик.

В последние годы неонацист Тесак признал право ЛГБТ-сообщества на массовые акции. «Меня сейчас поди анафеме за „педофиляя“ предают? Или эти косяки списали на темную эпоху славянской гомофобии?» — спрашивает он у Орешникова в одном из писем. А в другом называет либертарианство самой перспективной идеологией, которая просто «недорабатывает в плане пиара». «Не только ж коммунистам „Манифест“ удавалось так изложить, что вдохновленные работяги в шеренги вставали», — пишет Марцинкевич. Помимо обещания политических свобод в либертарианстве Марцинкевичу нравилась идея автономии рынка от государства. «Чем меньше государство лезет со своим регулированием, контролем, поддержкой, участием и прочими пакостями, тем лучше», — писал Тесак.

Орешников тоже приблизился к либертарианству, но добавил в него расовую теорию, сегрегацию, частные военные компании и монархическую власть. Свою концепцию бывший реструктовец называет «национал-капитализмом», а себя — «расовым капиталистом». «С собой прошлым мне даже не о чем было бы поговорить», — считает он.

В идеальном государстве, по его мнению, сегрегированному обществу должен покровительствовать монарх, распоряжающийся собственной частной военной компанией. «Человек как вид без альфа-самца жить не умеет. Просто реализуют все это по-разному — через веру в бога, в Путина или в инопланетян. Поэтому в государстве должен быть правитель-монарх, но с ограниченной властью — просто как символ веры», — рассуждает Орешников; примером «альфа-самца» для него до сих пор остается Тесак. «Максим просто не видел ничего плохого в реализации этого спроса — в том, чтобы быть альфа-самцом для кучи людей», — говорит он.

16 сентября Марцинкевича нашли мертвым в камере челябинского СИЗО. Перед смертью, по словам его отца, у него вырвали несколько ногтей. Если Тесак и заговорил под пытками, убежден Орешников, то явно сломался не сразу. «Так как ноготь был вырван не один, предполагаю, что после первого вырванного ногтя он не сдался, — рассуждает Михаил. — Не представляю, насколько это больно».

Юрист Алексей Михальчик заявил, что незадолго до смерти Марцинкевича пытками заставляли «подписать какие-то явки с повинной по убийствам в Москве 1990-х годов», то есть когда тому было не больше 15 лет. В 2014 году сам Марцинкевич предупреждал, что «ни в каком случае» не собирается совершать суицид. «Если вдруг на пересылке я вскрою вены или повешусь — значит, мне помогли», — говорил он.

Заключенный

«Думаю, его „либертарианство“ — это все-таки был небольшой стеб», — со скепсисом комментирует переписку Марцинкевича с Орешниковым один из бывших реструктовцев с Урала.

Этот собеседник «Медузы» — он попросил не называть ни его имени, ни родного города, ни канала общения с ним — будет находиться в колонии почти до начала тридцатых годов. Но даже там он до сих пор «подсознательно ориентируется» на идеалы основателя «Реструкта». О собственном переосмыслении русской идеи находящийся в заключении националист рассказывает неохотно, опасаясь ухудшения условий содержания. «Мне вообще опасно вам что-либо формулировать — сами понимаете, есть вероятность последствий нашего с вами разговора, — предупредил собеседник. — Связь [со СМИ мне] запрещена».

Разгром «Реструкта» начался в 2014 году почти одновременно с арестом самого Марцинкевича. Заведенные по всей стране уголовные дела включали десятки эпизодов: от нападений на продавцов курительных смесей и вымогательства до грабежей и как минимум трех убийств — в Набережных Челнах, Козельске и Москве. Например, поиск убийц продавца спайсов Заира Алышева стал поводом для срыва первого съезда «Реструкта» в июле 2014-го: бойцы спецназа задержали причастных прямо в концертном зале гостиницы «Измайлово».

В какой-то момент отделение «Реструкта» в одном из городов Урала осталось едва ли не последним активным в стране. «Все остальные уже или сидели, или уехали из страны», — вспоминает находящийся в колонии собеседник «Медузы».

«Нашей целью было ломать жизни [педофилам] и делать это публично», — продолжает он; растлителей в небольшом городе, по его словам, оказалось так много, что не все они помещались в съемочный день ячейки «Реструкта». «Люди из других городов готовы были ехать, чтобы познакомиться с мальчиком, — вспоминает бывший реструктовец. — А они же могут опоздать на встречу, могут побежать — на одного человека уходило по несколько часов! Даже на обливание зеленкой и мочой не всегда хватало времени, хотя уринотерапию мы с ними проводили — это повышает градус шоу».

После очередного «сафари» (так в «Педофиляе» называли свои акции) случился медийный взрыв: предполагаемый педофил оказался местным судьей. «Мы прогремели на все телеканалы, радио и газеты — с тех пор у нас стабильно раз в два-три дня публиковался ролик с очередным „голубчиком“, — вспоминает собеседник „Медузы“. — Офицер ФСИН, работяги с завода, автомойщики, токари, дальнобойщики, психологи, местный журналист».

Из всех этих людей только один получил условный срок, жалуется «Медузе» организатор ячейки «Реструкта». «Мы привозили им педофилов, на которых родители были готовы написать заявление, а следователь нам отвечал, что „пока он ребенка не изнасилует, мы не можем его посадить“. Тогда у меня было самое большое разочарование в системе. На фига они тогда нужны, эти законы? Если они не работают, будем работать мы», — вспоминает он.

После бурного роста отделение «Реструкта» переключилось на антинаркотические рейды, наладило связи с местными силовиками, а потом и вовсе подалось в политику. «На выборах в городскую думу [в 2015 году] мы решили поддержать местную оппозиционную партию. Они сами нам это предложили: „Подумайте, ребята — можно таким способом повзрослеть и попробовать изменить систему изнутри“, — вспоминает собеседник „Медузы“. — Тогда мы собрали информацию про местную „Единую Россию“ и ее кандидатов: кто, сколько и на каких делах своровал. И когда у единороссов были предвыборные встречи в округах, мы приезжали туда и задавали им неудобные вопросы. Вели себя с ними как в роликах проекта „Оккупай-педофиляй“ — дилдо, конечно, их не били и зеленкой не поливали, но стебали».