А диаспора по своей сути – это изоляция. Она заставляет таджика оставаться таджиком. А ведь многие из них хотят остаться в России и привезти сюда свою семью. И прекрасно. Нам люди на севере нужны, но для этого приезжие должны стать россиянами. Поэтому я скептически отношусь ко всяким межнациональным фестивалям. Вот когда наши мигранты научатся плясать «калинку-малинку», я им буду аплодировать.
КОММЕНТАРИЙ ИСЛАМОВЕДА АЛЕКСЕЯ СТАРОСТИНА
Ханты-Мансийский округ (Малая Югра) — в самом деле, уникальный сибирский регион. У него две особенности: там много мусульман (15 % населения), и население сформировалось только во второй половине ХХ века. Все туда приехали на освоение северных богатств. Ну, кроме малых народов ханты и манси. Поэтому в Югре нет устойчивых традиций. Религиозное возрождение в мусульманской среде началось в 90-е годы и продолжается до сих пор. Есть люди, которые приехали в семидесятых годах по комсомольской путевке на всесоюзные стройки. У них советские традиции и советское воспитание, и водку они охотно пьют. Есть поколение 90-х годов, которое бежало от военных конфликтов и экономических неурядиц с Северного Кавказа и из Средней Азии. Есть поколение 2000-х, когда в благополучный регион приехали трудовые мигранты. Этот микс поколений дает себя знать, потому что вроде бы один народ, как, к примеру, дагестанцы или азербайджанцы, а возрастные традиции у них абсолютно разные. Прибавьте к этому чрезвычайно подвижную миграционную ситуацию.
До 2015 года в Югре были серьезные проблемы, связанные с деятельностью радикальных суннитских структур. Люди уезжали в Афганистан и в Сирию. С 2015 по 2020 годы местные власти системно занялись «зачисткой»: выявили ячейки, арестовали лидеров, развернули мощную просветительскую деятельность на тему «ИГИЛ* – чума нашего времени», выгнали проповедников. Выдохнули и решили, что все. Но теперь новый вызов. Интернет. Работает телеграм и другие мессенджеры. Есть конспиративные собрания, на которых обмениваются флешками: ты прочитай и потом обсудим. Проблем с коммуникациями у исламистов нет НИКАКИХ.
Вопрос: что делать с этой питательной средой для экстремистов? Тем более, в нефтегазовом районе, где если рванет, то ударит по всей России. С башкирами и татарами там особых проблем нет. Главная радикализация идет среди выходцев с Северного Кавказа и неофитов. Хотя местные власти взяли под жесткий контроль мечети и молельные комнаты, но вербовщики их избегают и работают сейчас гораздо тоньше. Точечно, через интернет и личные контакты. В этой ситуации мечети надо превращать в передовые форпосты борьбы с экстремизмом, приглашать туда для выступлений перед верующими авторитетных богословов. Пробные шаги уже делаются. Два года назад приезжал муфтий Сирии, выступление которого перед мусульманской молодежью широко обсуждалось. Потом муфтий Кыргызстана. Богословы простым языком объясняли отличие классического ислама от искаженных интерпретаций. Это все называется скучным словом «профилактика». Но только так можно зачистить эти авгиевы конюшни.
* — ИГИЛ — запрещенная в РФ террористическая организация
