Фамилия Чиковани досталась беженке от отца-грузина. Мать была чернильницей. В Абхазии, где женщина появилась на свет, число грузин до конца 80-х непрерывно росло. К моменту распада СССР они составляли половину населения региона, при том что абхазов было всего 17%, согласно материалам историка Института этнологии и антропологии РАН Юрия Анчабадзе. Отношения между народами обострились, когда местные националисты стали требовать автономии от Грузинской ССР. Летом 1989 года в Сухуми прошли столкновения с участием военных, в результате которых были убиты 16 человек, многие десятки получили ранения.
Ноне Чиковани в это время был 21 год. Она жила с семьей в поселке Гантиади (после 1993 года — Цандрыпш), месте массового всесоюзного отдыха. Очень скоро, как вспоминает женщина, абхазы, еще недавно называвшие ее «сестра», охотно предлагавшие помощь, стали отворачиваться, узнав ее национальность.
В 1991 году ситуация обострилась настолько, что родителями Чиковани принято было решение бежать. Со знакомыми родственники ее отправили в Москву. Там жила соседка по поселку, торгующая цветами.
— Мы сначала не думали, что будет заваруха такая сильная. Мы ожидали, что там поскандалят, побастуют, и мы вернемся. Нас, молодых, старались в первую очередь вывезти. Боялись изнасилований. Потому что там такое тоже было, — вспоминает беженка.
На следующий год после распада СССР и установлении в Грузии независимости в Абхазии разразилась война.
— Для абхазов это вообще очень важное событие. Они называют это Отечественной войной абхазского народа. Абхазия была в СССР автономной республикой, и после прихода к власти грузинского правительства они стали испытывать притеснения. Это привело к конфликту. Кто уже начал, сказать тяжело, но в это оказались вовлечены посторонние силы, в том числе люди из других стран. Например, чеченцы, которые выступили на стороне абхазов. В частности, Шамиль Басаев первый раз там отметился. В то же время, там были среди грузин националистические отряды, «Мхедриони», почти фашистская группа, были и криминализированные элементы. Как всегда это бывает на большой войне, высокие боевые порывы там сочетались с самыми низменными проявлениями, — рассказывает историк ННГУ Федор Дорофеев.
Война сопровождалась массовыми казнями и этническими чистками в отношении неабхазского населения. По подсчетам исследовательницы Светланы Червонной, были убиты от 8 до 10 тысяч гражданских. Среди них были женщины, старики и даже дети. От 200 до 250 тысяч грузин стали беженцами.
— У меня был двоюродный брат, его убили на Красной поляне, опознали по кольцу на пальце. У мамы брата сильно избили, он остался инвалидом на всю жизнь. После переезда уже, через 2–3 месяца, узнала, что отец тоже перебрался в Россию, другие уезжали на Украину. Кто-то из бывших одноклассников пошел на войну, кого-то убили, об этом я уже узнала спустя много лет по переписке в интернете, — рассказывает Нона Чиковани.
Поспешный переезд в другую страну сопровождался роковым упущением, стоявшим Ноне Чиковани и ее будущим детям всерьез подпорченной жизни.
— Получилось так, — говорит женщина, — что мой паспорт остался у начальника-абхаза. Я только устроилась помощником повара в Сухуми, в самом центре города. Забирать не стала, когда в Москву ехала.
Так женщина оказалась беженкой без документов в другой стране. В столице она некоторое время торговала цветами на рынке. Здесь же встретила своего мужа Араза Гурбанова, азербайджанца по национальности, и родила первую дочь Зульфию. Имя девочке дал муж. Сейчас он уже 5 лет как депортирован из страны из-за просроченной визы.
После рождения первого ребенка найти работу для Чиковани становится невозможно. Частники не хотят брать женщину с малышом на руках, а другие организации требуют разрешение на проживание или паспорт, которых у нее нет. Сначала семья едет в Муром, живет там недолго у мачехи Чиковани. Затем переберется в поселок Венец Нижегородской области.
Практически все это время женщина живет без паспорта. В 2002 году ей наконец выдают его в посольстве Грузии.
— Когда получила паспорт, я даже прочитать его не смогла. Он был на грузинском. А когда перевели, когда прочитала, что там понаписали, я чуть с ума не сошла. Было написано, что я гражданка Грузии. Хотя я ни языка не знаю, я там не жила. И еще паспорт был временным, на пять лет, — рассказывает Нона Чиковани. Подать документы на оформление нового паспорта женщина не успела.
С 2005 года Нона Чиковани живет в поселке Ильино под Гусь-Хрустальным, где покупает дом. На его приобретение складывались всем миром. Очень помогли родители. Здесь семья наталкивается уже на проявление русского национализма.
— Там жила молодежь, называли себя скинхедами. Было такое, что у меня даже вторую девочку чуть не убили. Как только наставала суббота, воскресенье, у клуба собирались. Ходили мимо дома, кричали угрозы, окна били. Однажды толпа приходила, требовала, чтобы муж вышел на улицу. Мне объясняли, что он нерусский, азербайджанец, здесь жить не должен. Я пыталась объяснить, что он мой муж, у нас дети. Мне говорили: «К тебе претензий нет, но он должен уехать», — вспоминает Нона Чиковани.
Все это происходило в период, когда Россия активно поддерживала Абхазию и Южную Осетию во время обострения отношений с грузинским правительством. Однажды в 2008 году, когда семьи не было в поселке, дом Чиковани вспыхнул. Потом соседи рассказали, что видели, как внутри кто-то ходил. По всем признакам причиной пожара был поджог.
После этого семья многонационалов спряталась от скинхедов в деревне Родяково. Все уже получили гражданство РФ.
Руководитель сети «Миграция и Право», правозащитница Светлана Ганнушкина отметила, что история Чиковани не единична. Она относится к категории наиболее сложных беженцев в силу того, что отношения между Россией и Грузией, гражданкой которой Нона Чиковани числилась, сейчас напряженные.
